Зиновий Давыдов - Корабельная слободка

Успенский слушал этот горестный рассказ, вертя в руке свою трубку, поглядывая в окошко. Но ворота почтового двора были закрыты, ни одной тройки, въезжавшей либо отъезжавшей, не было видно.

— Да, редели наши ряды, — продолжал Подкопаев, — и генерал Павлов не помог: опоздал с полками Бородинским и Тарутинским. А промедление, сами знаете, смерти подобно. Потому и проиграли мы сражение. Героев много, но не одним солдатским героизмом сражения выигрываются. Когда мы уже отступали, вдруг откуда-то появился этот незадачливый Меншиков, светлейший князь. Его бы правильнее темнейшим именовать. Подъехал к Данненбергу: «Вы велели отступать?» — «Да, ваша светлость». — «Но нам невозможно отступать! — крикнул Меншиков. — Здесь надо остановить!» — «Здесь нельзя остановить, — ответил Данненберг: — здесь можно только всех положить». Повернул коня этот темнейший и мрачнее тучи поскакал в Севастополь.

— А позвольте спросить, — сказал Успенский: — велики потери?

— Потери с обеих сторон огромны, — ответил Подкопаев. — Наши потери…

Он не договорил, как дверь, визжа на блоке, широко распахнулась и в трактир ворвался какой-то необычный шум. Успенский увидел, как с хомутами в руках выбежала из ворот почтового двора на улицу толпа ямщиков. Мимо трактира, разбрызгивая грязь, промчался отряд конных жандармов.

— Яшка-а! — надрывался на улице чей-то женский голос. — Беги сюда! Да скорее!

— А мне и тут хорошо, — послышался издали простуженный бас.

— Ой, ирод! — кричала женщина. — Говорят тебе, беги, ирод!

— Грязь. Не побегу, — откликнулся бас. — Боюсь, штиблеты замараю.

— Каки таки на тебе штиблеты, ирод? Чать, ты в лаптях. Беги скорее!

— А за каким делом?

— Ой, светы, что тут делается!.. Яшка-а!

— А что тако делается?

— Басурманов этих ведут! — кричала женщина. — Ой, да какие ж! Чисто черти, только рог не видать.

— Бегу, Анисья-а!

И мимо трактира через минуту промчался Яшка, дворовый человек генеральши Неплюевой, в лакейской ливрее и лыковых лаптях. Успенский и Подкопаев расплатились и вышли из трактира.

По улице двигался большой отряд пленных, окруженный конными жандармами. Здесь были солдаты всех трех держав, поставивших себе целью во что бы то ни стало сокрушить Россию. Все перемешалось в этой толпе: турецкий пехотинец, оборванный и босоногий, шел рядом с шотландцем в прочных башмаках, но с голыми коленками. И тут же шагал зуав из французских колониальных войск, на котором были широкие шаровары с шерстяным поясом, короткий плащ с капюшоном и красная шапочка на затылке с голубой кистью до плеча. Вперемешку шли артиллеристы без пушек и кавалеристы без лошадей. И это двух алжирских стрелков, черных от африканского солнца и одетых в голубые куртки, сочла чертями баба Анисья, так настойчиво кликавшая неповоротливого Яшку. Анисья и Яшка и множество других людей толпились у забора и жадно разглядывали вражеских солдат. Так вот они какие, присланные сюда с осадными пушками и ракетными станками!

— Взгляните, доктор, — сказал Подкопаев. — Ну не странно разве? Два дня назад я с обнаженной саблей бросался вот против этих в атаку, а они целили мне в грудь.

И ротмистр указал Успенскому на группу английских солдат, которая держалась как-то особняком от остальной толпы пленных. Рослые великаны, рыжебородые, в огромных медвежьих шапках и черных мундирах… Это были знаменитые черные стрелки. Хотя у безоружных, у пленных, но огненные бороды были у них расчесаны, и вся амуниция прилажена пряжка к пряжке, ремешок к ремешку. Тем более удивительно было видеть в этой группе какую-то красноносую личность, совсем мелкотравчатую, в одном сюртучишке, несмотря на октябрь месяц.

У почтового двора отряд остановился. Караульный начальник побежал в почтовую контору с каким-то пакетом, запечатанным сургучной печатью. Толпа на улице сразу хлынула к пленным и вмиг окружила весь отряд. Подошли к пленным и Подкопаев с Успенским.

— Это что за птица? — спросил Успенский, кивнув на человечка с красным носом.

— Аллах его знает, — пожал плечами ротмистр. — С армиями у них в Балаклаву и в Камыш набралось всякой твари по паре: торговцы, ювелиры, актеры, газетчики, парикмахеры… Летала, видно, птичка на передней линии, вот и попалась в сети. Придется теперь заморскому чижику русской каши отведать.

Человечек с красным носом выступил вперед, обдернул на себе сюртучишко и выпятил грудь.

— Русски каша! — сказал он и поморщился. — Английски человек… э-э-э… английски человек не кушай русски каша. Бифстык кушай английски человек, ростбиф кушай английски человек…