Зиновий Давыдов - Из Гощи гость

О временах, давно миновавших, повествует эта книга. Москва в те поры была по преимуществу деревянной, бревенчатой. Красная площадь называлась «Пожар», район Кропоткинской улицы — «Чертольем», автомобилей еще не было, по городу летом ездили в колымагах, зимой на санях, снегу наметало много, и никто не убирал его, потому что в русском языке еще даже не существовало такого слова «дворник».

Все это совсем не похоже на нашу жизнь, а вот возьмите книгу, начните читать, и вы отложите ее лишь тогда, когда будет перевернута последняя страница. В чем же дело, почему так?

В этом и заключено одно из чудесных свойств хорошей книги. Маяковский сказал:

Писатель Зиновий Давыдов возвращает нам время. Он отлично знает его, видит так, словно сам жил в стародавней Москве. А он наш современник, и первое издание этой книги вышло в 1940 году, то есть ее читали ваши отцы, когда им было столько лет, сколько сейчас вам.

Много писем пришло тогда к автору. В них читатели благодарили его за удовольствие, которое получили при чтении: «Отвечаю на ваш вопрос: «Понравилась ли тебе эта книга?» Так понравилась, что и сказать невозможно», — пишет один из них.

Не вдруг подошел Зиновий Давыдов к своей удаче. С детства он увлекался историей, в короткой автобиографической записке он не забывает сказать, что родился в городе Чернигове, «былинном месте, постоянно упоминаемом и учебниках истории и курсах древнерусской литературы». Там, за каменной оградой одной из городских усадеб, высился могильный курган Черного, легендарного основателя города, а в соборе строения XI века покоился прах князя Игоря, героя «Слова о полку». До знаменитого Путивля, на стенах которого плакала безутешная Ярославна, всего верст двести…

Археология — ступенька истории. Первые впечатления Зиновия Давыдова связаны с людьми, приезжавшими из Москвы в его родной город «копать». Чего только не находили они на старом кладбище, где, как он выражается, «березки звенели о вещем Олеге, о тризнах и богатырях»: и черепки старинной посуды и арабские монеты первоначального чекана…

Рано узнал Зиновий Давыдов французскую поговорку: «То ново, что хорошо забыто». В новый, забытый мир прокладывала путь археологическая лопатка. Как же тут не увлечься, не пойти по этому пути?

В Черниговском издательстве «Стрелец» вышла первая книга Давыдова — «Ветер». Был это сборник стихов. Слово «ветер» очень модное в то время, стихи целиком укладывались в блоковскую систему образов. Помните начало «Двенадцати»:

В студенческие годы Давыдов «встретился» с князем Владимиром Красное Солнышко в его стольном городе Киеве, там жил Нестор-летописец, там творилась ранняя история государства Российского, все дышало стариной.

А потом Давыдов оказался в Северной Пальмире. Он ходил по широким площадям и проспектам, и камни говорили с ним, напоминая о событиях, свидетелями которых были.

Здесь, в Ленинграде, в городе Пушкина и любимого своего Блока, Давыдов начал писать прозу. Первый его исторический роман «Беруны» был посвящен Крайнему Северу, приключениям рыбаков-мореходов.

Вот мы и подошли к роману, который вы сейчас прочтете. Сам Давыдов считал его «своим любимым детищем», начал писать в Ленинграде, а закончил в Москве. В автобиографической записке он говорит: «Мои творческие интересы уже в начале тридцатых годов совершенно оторвали меня от «петербургского периода», и я стал стремиться в Москву. Я работал над романом «Из Гощи гость», в воображении постоянно пребывал у кремлевских стен, жизнь в Ленинграде порой казалась мне существованием на чужбине».

Давыдов переехал ближе к месту действия своего романа — в Москву. Он шел Кропоткинской улицей и видел старинное Чертолье, гулял по пустынной Красной площади, и в его воображении она заставлялась деревянными лабазами, ларьками, ее наполняли скоморохи, торговцы шанежками, пареной репой и сбитнем. Мимо златоглавых церквей сновал московский люд, пестрое население начала XVII века — кожемяки, мукосеи, дьяки, подьячие. Он слышал их говор, живыми вставали они со страниц пожелтевших от времени летописей и документов.

Главным героем романа был князь Иван Хворостинин, лицо действительно существовавшее и действовавшее в сложнейшую эпоху.