Зиновий Давыдов - Корабельная слободка

— Погоди, старик… в Балаклаву потом. Еще до Балаклавы хватит дела.

Полковник поднялся в стременах и вгляделся в холмы, которые вершинами уходили на юг.

— Монастырь как будто тут у нас обозначен, понимаешь? — сказал полковник. — Есть тут такой монастырь либо церковь…

— Будет, полковник, — ответил Христофор. — Да, будет, — добавил он, — если турки не сожгли.

— На монастырь ли, на пожарище, все равно, — сказал полковник. — Веди, старик, на место.

И Христофор пошел впереди полка, поглядывая кругом и прислушиваясь на ходу.

Дорога пролегала балкой по дну пересохшей речушки. Края балки наверху светлели, но понизу стлался сумрак и не уходила тень. Христофор вспомнил, что этой же балкой он пришел в Севастополь месяц назад. Да, завтра будет ровно месяц. Англичане захватили Балаклаву четырнадцатого сентября, а сегодня тринадцатое октября. И вдруг среди этих размышлений взнеслись над балкой, словно вспорхнули на глазах у Христофора, голубые главы с крестами.

Христофор остановился и поднял вверх ружье.

— Вот, — показал он подъехавшему полковнику.

Но в это время шарахнулись откуда-то сверху вниз, в орешник, ружейные пули.

— Рассыпься! — крикнул полковник и выхватил из ножен саблю. — За мной!

И солдаты бросились вверх, к ограде, из-за которой свешивались крупные гроздья давно поспевшей рябины.

Там, за каменной оградой, уже хлопотали казаки. Толпами выбегали турки из ворот и в ужасе разбегались в разные стороны. Солдаты стреляли по ним, и Христофор нацелился было… Но вдруг вспомнил, что ружье у него еще после Балаклавы не заряжено и зарядить нечем. Тогда Христофор, размахивая ружьем над головой у себя, бросился догонять одного поджарого в феске. Но выбор Христофора был неудачен: у турка были исключительно длинные ноги, и он ускакал, как заяц от гончей.

Трубил горнист, и барабаны били. Батальон снова строился. И опять вышел вперед Христофор.

— Деревня Комора, старик, — сказал полковник. — Знаешь такую?

Христофор поднял руку.

— Там Комора, — показал он в сторону Балаклавы. — А за Коморой — Балаклава.

— Эк, тебе, старик, не терпится в Балаклаву! — улыбнулся полковник. — На базар боишься опоздать или невеста тебя дожидается?

Христофор не понял шутки.

— Невеста? — спросил он. — Зачем?

— Ну, как — зачем? Невеста всегда ждет жениха.

— А-а, — улыбнулся теперь и Христофор, поняв, что шутит благодушный полковник. — Нет-нет, полковник. Невеста не ждет… — И сразу словно облаком подернулось лицо у Христофора. — Жена ждет, старуха ждет, Елена, — сказал он, не глядя на полковника. — Одна, больная… А там — турки…

И Христофор, подняв высоко голову, повел батальон по дороге на деревню Комору.

Все четыре батальона Азовского полка прошли деревню, держа шаг, со штыками наперевес. Но на краю деревни полк остановился. Христофор увидел, как рассыпались полковые штуцерники, потом взнеслась на холм артиллерия и проплыли на гнедых конях уланы с флажками на пиках. И когда все это разместилось на предназначенных местах, азовцы пошли на штурм турецкого редута.

Они шли попрежнему, не сбиваясь с шага, сжимая в руках ружья с примкнутыми штыками, И только тогда, когда очутились они у самой горы, где был турецкий редут, раздалось протяжное «ура», и вылетел вперед полковник на серой лошади, и распустилось знамя над головами солдат — парчовое, простреленное, с длинными георгиевскими лентами.

Азовцы облепили редут со всех сторон. Стрелять уже было неоткуда и некогда. Турки выли и лезли на азовцев со своими саблями. Но штыки азовцев были подлиннее кривых турецких сабель. Азовцы взбирались на вал, сбивая оттуда турок штыками. И Христофор лез вместе с азовцами. Когда Христофор был уже на гребне вала, ему под ноги подвернулась корзина с землей. Христофор споткнулся и, выронив из рук ружье, покатился вниз. Здесь он налетел на огромного турка с выкрашенной в красный цвет бородищей и с длинной золотой кистью на малиновой феске.

«Уж не паша ли?» — мелькнуло у Христофора в голове.

И прямо с ходу оглушил турка кулаком, своротив ему скулу. Турок сразу покатился замертво.

А сверху уже напирали азовцы, прыгая через краснобородого турка, как через колоду. Они кричали «ура» и бежали дальше, и Христофору тоже нужно было бежать вперед вместе со всеми. Но в руках у Христофора ничего не было — ни штыка, ни ружья… Не раздумывая долго, он бросился к турку, валявшемуся на земле впрямь как колода, и сорвал с него саблю в зеленых сафьяновых ножнах с серебряными накладками. Обнажив саблю, Христофор побежал по траншее.