Сандра Галланд - Страсти и скорби Жозефины Богарне

23 сентября

Под кроватью Катрин я нашла куриные перья и обломки костей. Надеюсь, все это осталось после магического ритуала вуду.

4 часа пополудни

Бабушка Санноа говорит, что у Катрин желтая лихорадка.

Желтая лихорадка! Стараюсь не думать об умершем летом мальчике мадам Лаво, стараюсь не думать, о чем говорят рабы: как мадам Лаво пронзила сердце мертвого мальчика ножом для разделки туш, чтобы колдун не смог приблизиться к его могиле.

Пятница, 26 сентября, после полудня

Наконец пришел доктор, осмотрел Катрин и прописал ей капли Гоффмана на сахаре. Он говорит, что у нее вслед за одной лихорадкой началась другая, но это не желтая, так что беспокоиться не о чем — только почему же ей становится все хуже?

Я сказала маме, чтобы она снова вызвала доктора, но она ответила:

— Какой смысл? Он скажет то же самое и возьмет с меня еще ливр.

27 сентября, 10 часов пополудни

Сегодня вечером Катрин говорила во сне и кричала, потом выпрыгнула из кровати и забегала по комнате. Она приняла маленькую Манет за гигантского краба, который будто бы пытается ухватить ее клешней. Мама, Да Гертруда и я пытались удержать Катрин, но она очень сильная. Я не могла в это поверить, ведь она такая худая.

Наконец Катрин устала, Да Гертруда положила ей в чулки каких-то трав, а я натянула их ей на ноги и привязала — так, чтобы Катрин не могла их снять. Это помогло, и она заснула.

6 октября

Катрин все хуже. Нам с Манет не разрешают заходить к ней в спальню. Мы стоим в дверях, но сквозь москитные сетки ее не разглядеть.

Четверг, 8 октября

Сегодня, когда мама заснула, я проскользнула в комнату Катрин. Залезла под сетку, села на ее постель, и мы шепотом переговаривались в темноте. Перед уходом я взяла ее за пальцы.

— Ко мне нельзя прикасаться! — сказала она, вырывая руку.

— А ты представь себе, что я тебя обнимаю.

Она заплакала, и тогда я обняла ее и прижала к себе. Как я могла удержаться?

10 октября

Папа пришел домой поздно вечером. Я слышала, как он, спотыкаясь, вошел, и потом мамин голос:

— Катрин умирает, а ты где шляешься? Все пьешь, дурак проклятый!

Сплошная молния [6] Молния, при которой в небе светится не линия, длина которой значительно больше ее ширины, а целая область, ширина которой сопоставима с ее высотой. озарила мою комнату, и в темной тишине я услышала пронзительный свист летучих мышей. «Катрин умирает»?

Понедельник

Покончив с утренними хлопотами, я спустилась к реке в поисках Мими. Мне нужна была ее помощь. Мими известны повадки духов.

Она, стоя на коленях в купальне, стирала белье. Ее юбка, сделанная из мешка из-под муки, намокла. Под кустом сирени сидели, наблюдая за ней, два мопса. Рядом разгребала землю курица.

Начинался дождь. Мы укрылись под деревом, усыпанным зелеными апельсинами. Мопсы жались к ногам Мими.

— Помнишь, как мы ходили к хижине колдуньи? — сказала я.

— Думаешь, забуду? — Мими, желая отогнать курицу, бросила в нее камешком.

— Я никогда не говорила тебе одну вещь, — сказала я и замолчала. Дождь пошел сильнее, теперь капли проникали сквозь крону апельсинового дерева. Мне стало немного нехорошо, как бывало всегда, когда поднимался ветер. — Старуха сказала, что Катрин положат в землю до ее следующего дня рождения, а он в декабре. Мама говорит, что Катрин…

— Катрин ходила к колдунье?

— Пока я сидела в подвале.

— Ты мне об этом не говорила!

— Я обещала молчать.

— Ну ты даешь…

— Мама говорит, что Катрин… — Слезы душили меня, мешая говорить. — Что, если пророчество колдуньи сбудется? — сказала я. — Ты не можешь его изменить?

— Отменить?

— Да!

Мими уперлась подбородком в колени и задумалась.

— Сбор Конго, — наконец сказала она.

— Да, — сказала я, вдохнув. Правильно составленный сбор Конго может помочь…

Весь день я помогала Мими собирать ингредиенты: жабу (ее убила Мими, не я), корень ча-ча, листья момбина и волосы, которые я извлекла из расчески Катрин.

— Все это надо зарыть под деревом мапау, — сказала Мими, обвязывая пучок красной ниткой: бесплодные женщины используют такие во время ритуалов вуду. — При лунном свете.

— Я не смогу, — сказала я. — Ночью никак.

— Если не поднимать глаз, то это безопасно.

— Мама.

Мама не верит в колдовство, но боится духов вуду.

— Тогда я сама, — сказала Мими.

— Одна? — спросила я, восхищаясь ее отвагой.

Не знаю, в котором часу Мими забралась ко мне в комнату через окно.