Эрик Джагер - Последняя дуэль. Правдивая история преступления, страсти и судебного поединка

Слушание состоялось в главном зале графского дворца, изысканно украшенном гобеленами и коврами и обставленном тяжелыми деревянными скамьями. В назначенный день здесь собрались представители знати, духовенства и прочие придворные. Новость о страшном нападении на знатную даму, в котором обвиняют оруженосца Ле Гри разлетелась из Аржантана по всем графским владениям, поэтому в зале было полно и просто любопытных придворных. Невзирая на жуткий холод, они приехали на слушание, в надежде узнать правдой ли были ужасные слухи и воочию увидеть стороны конфликта.

Не для кого не было секретом, что Жак Ле Гри — фаворит графа. Многие сюзерены оказывались в ситуации, когда им приходилось выносить вердикт в спорах между их конфликтующими вассалами, один из которых являлся их любимцем. И хотя закон и обязывал графа Алансонского сохранять беспристрастность насколько это возможно, едва ли он являлся объективным судьей.

Но тут возникло еще одно обстоятельство. Когда граф поговорив с Креспаном и Ла Туром по поводу скандальных слухов, согласился рассмотреть иск Карружа и Маргариты против Жака Ле Гри и собрал придворных на слушание дела, рыцарь и его жена в назначенный день не приехали.

Отсутствие супругов на слушании и скупые свидетельские показания в отношении предполагаемого преступления, подтолкнули графа предпринять следующие шаги. Он приказал схватить и допросить Адама Лувеля, предполагаемого сообщника Ле Гри. Затем, в зависимости от новой информации, которую он получит таким способом, граф намеревался посовещаться с придворными насчет обвинений в адрес оруженосца и вынести вердикт.

В итоге суд под председательством графа постановил, что «упомянутый Жак полностью невиновен». Сняв обвинения с оруженосца, граф вычеркнул их из протокола и постановил, что «больше вопросов на этот счет поднимать не следует». Граф также бросил тень сомнения на Маргариту, ведь в первую очередь это она обвинила Ле Гри. Намекая на то, что женщина солгала, он сказал, что это якобы имевшее место изнасилование «наверное, ей просто приснилось».

От Аржантана до Капомениля 35 километров пути на север по грязным зимним дорогам. Когда новость о вердикте графа дошла до Капомениля, Маргарита едва ли удивилась и на какой-то момент она, наверное, даже отчаялась когда-либо добиться справедливости. По-прежнему пребывая в уединении, после того что ей пришлось пережить, она, безусловно, пришла в ярость, узнав, что Ле Гри признали невиновным, а граф Алансонский фактически обвинил ее во лжи. Это еще больше укрепило ее в намерении добиться возмездия, о чем она смело и заявила Ле Гри сразу же после нападения.

Карружа вердикт графа тоже не сильно удивил, но уж точно разгневал. Решение графа было не просто насмешкой над правосудием, но и самым страшным оскорблением, которое Жан получил в свой адрес за всю долгую историю его унижений при дворе. И хотя узнал он обо всем в домашней обстановке, но чувствовал себя так, словно получил публичную пощечину.

Но чего еще могли ожидать супруги, если сами не приехали на слушание во дворец к графу и в тот решающий день Карруж не смог лично огласить свои обвинения, которые бы под присягой подтвердила Маргарита? Может быть, они не приехали, потому что у Жана обострились проблемы со здоровьем? Или Маргарита после всего, что она пережила, была не в состоянии показаться при дворе? Может они специально не поехали, потому что изначально не верили в справедливый вердикт? Или опасались за свои жизни, чувствуя угрозу со стороны разгневанных родственников и друзей Ле Гри? Или же их решение не ехать на слушание было частью продуманного плана: получить неблагоприятный для них вердикт, а потом использовать его в свою пользу? Ведь по закону, вассал, считавший, что его господин вынес несправедливый вердикт, имел право подать апелляцию сюзерену своего господина.

Поскольку граф Алансонский был вассалом короля Франции, рыцарь мог подать апелляцию прямо в королевский суд в Париже. Карруж проиграл в суде у графа, но, если его дело согласится рассмотреть король, у него появлялся еще один шанс добиться справедливости.

Граф Алансонский, вероятно, предвидел такой шаг рыцаря. Чтобы не допустить апелляцию, он приказал срочно отправить королю в Париж письмо, в котором уведомил его о том, что постановил оправдать оруженосца. К тому времени, слухи о ссоре Карружа и Ле Гри, наверное, уже дошли до Парижа. Путь из Нормандии в столицу занимал несколько дней, и у Каружа, и у Ле Гри в Париже имелись важные друзья.