Эрик Джагер - Последняя дуэль. Правдивая история преступления, страсти и судебного поединка

В обществе отношение к изнасилованию сильно варьировалось. Придворные поэты прославляли рыцарей как защитников женской чести, а среди феодальной аристократии изнасилование благородной дамы считалось преступлением преступлений.

В то же время во многих поэмах и повествованиях рыцари между делом лишали невинности девиц низкого происхождения, которые попадались им на пути, а английский король Эдвард III предположительно надругался над графиней Солсбери в 1342 году. Сейчас эта история оспаривается, но в то время многие в нее верили. В Средние века лишь немногие женщины имели возможность выступить против идеи о том, что женщинам даже нравится, когда их берут силой. Кристина Пизанская в своей «Книге о граде женском» (1405 год) написала, что женщины «не получают абсолютно никакого удовольствия от насилия. В действительности насилие для них самое страшное горе».

Преследование и наказание за это преступление часто зависело от социального происхождения жертвы и политического влияния. Во Франции женщин, признанных виновными в нетяжких преступлениях, например, в краже, часто приговаривали к смерти, в то время как многие мужчины, виновные в изнасиловании, отделывались штрафом — компенсацией, которую часто выплачивали не самой жертве, а ее отцу или мужу. Изнасилование считалось не столько сексуальным преступлением в отношении женщины, сколько имущественным в отношении ее опекуна мужского пола. Судебные записи говорят о том, что среди обвиненных в изнасиловании число служителей церкви было несоизмеримо большим, и они часто избегали серьезного наказания, пользуясь «привилегией духовного звания». В таком случае их дело рассматривала церковь, а не светский суд.

Обстоятельства преступления, в том числе частое отсутствие каких-либо свидетелей, часто делало обвинение в изнасиловании трудно доказуемым в суде общего права. А во Франции, женщина, ставшая жертвой изнасилования, независимо от ее социального происхождения, не могла выдвинуть обвинение без содействия мужа, отца или опекуна. Многие жертвы, которым их обидчики угрожали позором и бесчестием, предпочитали молчать, нежели рисковать своей репутацией или репутацией семьи, предавая преступление огласке. Поэтому если теоретически изнасилование считалось тяжелым преступлением, за которое закон предусматривал суровое наказание, на практике оно часто оставалось безнаказанным и просто замалчивалось.

После жестокого нападения Маргарите ничего не оставалось как страдать от боли и унижения в одиночестве: «В день, когда с ней приключилась эта страшная беда, госпожа Карруж находилась в замке все еще потрясенная случившимся, но достойно справляясь со своим горем». В голове у Маргариты эхом звучали угрозы оруженосца, обязывающие ее хранить молчание. Ее свекровь и слуги скоро вернутся. Как ей быть теперь?

Ле Гри угрожал ей самым страшным позором и бесчестием для женщины ее социального положения. В кругу знати честь была всем, а позор считался уделом хуже смерти. Женская честь — репутация женщины как верной и целомудренной — ценилась особенно высоко.

Измена отца Маргариты французской короне уже запятнала род Тибувилей, и потому Маргарита чувствовала себя еще более уязвленной. Возможно, Ле Гри и хотел сыграть на этом. Зная историю бесчестия рода Тибувилей, он мог использовать ее, чтобы вынудить Маргариту замалчивать новый постыдный эпизод.

Но даже если Маргарита осмелится публично обвинить Ле Гри, то обвинение будет очень сложно или даже невозможно доказать. Ле Гри являлся фаворитом графа Алансонского и мог рассчитывать на благосклонное отношение и рассмотрение дела при дворе в Аржантане, а Маргарита, как дочь предателя и жена одного из самых неудобных вассалов графа, лишь вызывала бы подозрения. Ле Гри также хорошо знали и любили при дворе короля в Париже как одного из личных оруженосцев монарха. А если бы Карруж и жена обратились в один из светских судов, Ле Гри, имея ранг церковнослужителя, всегда мог воспользоваться «привилегией духовного звания» и перенести слушания в церковный суд.

Ле Гри также пригрозил Маргарите, что, если она все расскажет мужу, Карруж может ее убить. Ревнивый, подозрительный и запальчивый, рыцарь может не поверить ей, а напротив, решит, что она пытается скрыть внебрачные отношения с Ле Гри или другим мужчиной. Случалось, что мужья, заподозрив жен в неверности, убивая их, потом избегали наказания, поскольку жена повела себя неподобающим образом. За годы службы при дворе графа Алансонского оруженосец хорошо знал, что Карруж по характеру ревнив и подозрителен. Отсюда он мог предположить, что рыцарь полностью не доверяет даже собственной жене. Не исключал он и того, что Маргарита побаивалась мужа, и потому сыграл на этом ее страхе, приказав хранить молчание.