Эрик Джагер - Последняя дуэль. Правдивая история преступления, страсти и судебного поединка

Двумя годами ранее Карруж осознал, что граф больше благоволит Ле Гри, сделал того своим новым фаворитом, и передача Ону-Ле-Фокон была тому подтверждением. Но тогда Карруж едва ли мог знать, во что ему обойдется везение Ле Гри. Только когда он решил жениться на Маргарите и заинтересовался ее приданым, он вдруг понял, что феод Ону-ле-Фокон буквально уплыл из его рук в руки соперника.

Когда Карруж осознал, что мог бы сам владеть этим феодом в качестве приданого жены, он стал действовать, подав судебный иск, оспаривая продажу и передачу Ону-ле-Фокон, несмотря на то, что Ле Гри уже некоторое время владел этой землей. К маю 1380 года скандал вокруг клочка земли разразился такой громкий, что о нем прослышал сам король.

Весной 1380 года, Карлу V оставалось жить всего несколько месяцев, и он вот-вот должен был передать истерзанную войной страну и ее обремененный высокими налогами народ своему несовершеннолетнему сыну. Уставший от бесконечной войны с Англией, бремени невыплаченного огромного выкупа за отца, народных бунтов против новых налогов и многих других бед в своем королевстве, Карл получил прошение графа Пьера Алансонского одобрить дарение земли одному из его вассалов.

Получив одобрение короля на передачу земли, граф тем самым хотел прекратить спор вокруг Ону-ле-Фокона раз и навсегда. Больной и поглощенный своими мыслями король, когда ему передали просьбу графа Алансонского, его двоюродного брата и также одного из сильнейших в Нормандии старшин, охотно согласился ее исполнить.

29 мая 1380 года в королевском замке Боте-сюр-Марн рядом с Парижем, король вручил графу Алансонскому грамоту, в которой подтверждал передачу графом феода Ону-ле-Фокон во владение Жаку Ле Гри. В королевской грамоте говорилось, что земля передается оруженосцу в награду за его верное служение графу, оказание ему множества полезных услуг, включая ссуду в 2290 золотых франков — сумму, указанную в документе. Феод считался даром, не подлежащем отзыву, за который граф Алансонский обещал поручиться, защищать и оберегать от любых посягательств — юридический намек на иск Жана де Карружа. Король подписал грамоту, скрепил ее зеленой восковой печатью и приказал ее зачитать вслух жителям Ону, чтобы у них не осталось сомнений в том, кто их настоящий господин. Оглашение документа состоялось 10 июня перед приходской церковью Ону в присутствии тридцати девяти человек. Жан де Карруж проиграл иск, а королевская грамота словно воздвигла высокую массивную стену между ним и заветным феодом.

Женитьба на «дочери предателя» представляла совсем незначительный риск в сравнении с тем ущербом, который Карруж нанес себе сам ссорой из-за Ону-ле-Фокон. Он обидел и отдалил от себя старого друга и соратника камергера Жака Ле Гри, а имение при этом ему заполучить все равно не удалось. Он посмел перечить графу Алансонскому, своему сеньору, главному покровителю и защитнику. Да и при упоминании его имени при дворе короля у всех возникали неприятные ассоциации. Всего за три года службы при дворе графа Карруж оставил о себе впечатление как о вздорном и завистливом человеке, даже по меркам нормандцев.

Если за годы соперничества при дворе графа отношения между Карружем и Ле Гри стали прохладными, то ссора из-за Ону-ле-Фокон окончательно настроила их друг против друга.

О разрыве свидетельствует и тот факт, что Ле Гри, крестный (знак особой теплоты и доверия) безвременно ушедшего маленького сына Карружа, не присутствовал на свадьбе старого друга, и среди гостей, чествовавших новобрачных в замке его тоже не было. Ле Гри мог уехать по своим делам, но, скорее всего, его просто не пригласили на свадьбу. Жак Ле Гри не только пропустил торжество, но ему не довелось увидеть и Маргариту. Они встретились гораздо позже.

За последующие несколько лет положение Карружа при дворе графа Алансонского лишь ухудшалось, в то время как взлет Жака Ле Гри продолжался. В августе 1381 года граф посетил королевский двор в Париже, включив Ле Гри в свою свиту.

В Париже Ле Гри присутствовал на заседании совета, который возглавлял дядя короля герцог Людовик Анжуйский. Совет собрался обсудить претензии ненасытного герцога на Неаполитанское королевство в свете возглавляемого им Крестового похода, благословленного папой в Авиньоне.

Жан Ле Февр, епископ Шартрский, присутствовал на собрании совета и упомянул Ле Гри в своем дневнике в записи за 23 августа, где оруженосец скромного происхождения указан в компании высокопоставленных лиц: «мой господин герцог Анжуйский, я, епископ Шартрский; хозяин Шатофромона; хозяин Бюёля, сир Раймонд Бардий, сир Раймонд Бернард, и Жак Ле Гри, оруженосец графа Алансонского»