Саймон Скэрроу - Римский орел. Орел-завоеватель

— Я ведь не утверждал, что подвода именно тут, — виновато потупился тот. — Я лишь подумал, что она может здесь находиться. Это была догадка, не больше.

— Догадка? — угрюмо проворчал Пиракс. — А совсем недавно ты выглядел таким уверенным в себе, что фу-ты ну-ты!

— Ну, может, я и ошибся, — пожал плечами Катон. — Но куда, спрашивается, эта штука могла задеваться? Дальше нам уже не проехать, а раньше никаких рощиц мы не видали. Вот и выходит, что как ни крути, а она где-то здесь.

— Но где? — Макрон ткнул рукой в развороченное озерцо. — Уж мы искали-искали.

— Искали, да не нашли. Значит, плохо искали.

— А не послать ли нам ее на хрен? — Пиракс сердито встал. — Послушай, центурион, никакой телеги здесь нет. Это ясно и дураку. Либо мы проглядели нужное место, либо вообще забрели не туда. В любом случае ковыряться в тине и дальше нет проку. Не лучше ли нам подобру-поздорову отправиться восвояси?

Остальные легионеры поддержали его одобрительным ворчанием.

Макрон вздохнул, выдержал паузу и натужно поднялся:

— Нет, ребята. Во всяком случае, не сейчас. Малый прав. Если эта поганая телега вообще существует, ей негде быть, кроме как здесь. Мы передохнем, а потом перетряхнем это болото как следует. Будем искать до темноты. Вот не найдем, тогда двинем обратно.

Пиракс выругался и сплюнул Катону под ноги, сверля его злыми глазами.

— Эй, парень, — одернул задиру Макрон. — Это мое решение, не его. А сейчас всем отдыхать. Приказ ясен?

Пиракс, насупясь, молчал. Потом разжал кулаки.

— Я спрашиваю, приказ ясен?

— Да, командир.

— Вот и прекрасно. Садись.

Хмуро кивнув, Пиракс опустился на мох. Воцарилось молчание. Легионеры были мрачны. Взгляды, которые они бросали на юношу, не выражали и тени приязни.

Огорченный сгустившейся атмосферой враждебности Катон отошел в сторону и прислонился спиной к косо торчавшей из болота орясине, но та неожиданно повалилась на землю, и он, замахав нелепо руками, едва не упал вслед за ней.

— Катон! — крикнул Макрон. — Ну что там опять? Неужто ты и минуты не можешь продержаться на своих хлипких ножонках? Клянусь, я видывал в стельку пьяных матросов, двигавшихся ловчее, чем ты.

— Прошу прощения, командир. Я думал, что этот ствол меня выдержит.

— Ствол? — спросил Макрон и посмотрел на орясину. — Никакой это, на хрен, не ствол.

Он нагнулся к жердине. Та, покрытая грязью, лишайником и ошметками тины, все равно выглядела слишком уж гладкой для ствола зачахшего деревца, а когда центурион принялся очищать ее, под рукой его что-то блеснуло. Макрон медленно выпрямился.

— Ну, Катон, — сказал он, — может, ты и не самый шустрый малый из новобранцев, но твоя неловкость тебе только на руку. Да, говоря по правде, и нам, дуракам. Ты хоть понимаешь, что это такое?

Катон покачал головой, слегка смущенный тем, что его деревце ухитрилось обрасти железной корой.

— Дышло, вот это что. А раз оно тут, то разумно предположить, что где-то должна быть и подвода. Давай-ка проверим, так это или не так.

Макрон поднял жердину, подергал, покачал вверх и вниз. Было очевидно, что другой, уходящий в воду конец ее прикреплен к чему-то, засевшему в глубине. Он осторожно положил дышло на землю и повернулся к легионерам:

— Ну, парни, вроде бы нам пофартило! Живо вставайте и дуйте сюда. Наш оптион все-таки не дал маху. Правда, я-то ничуть в нем не сомневался. Я всегда говорил, что он у нас — голова!

Устав римской армии приравнивал нападение на прямого начальника к измене присяге, и потому Катон удержался от искушения влепить своему отцу-командиру хорошего тумака.

Время шло, а обнаружить хоть какие-то признаки исчезнувшего войска Тогодумна так и не удавалось, хотя к конным разведчикам трех легионов присоединились две вспомогательные кавалерийские когорты, и вся окружающая место высадки территория периодически прочесывалась как вдоль, так и поперек. Веспасиану совсем не хотелось покидать укрепленный лагерь в предположительной близости от противника, численность и местонахождение которого оставались загадкой. Последствия неожиданного нападения варваров на растянувшуюся маршевую колонну страшно было себе и представить, а потому он в сложившейся ситуации поручил командование разведотрядами Вителлию как самому толковому из своих офицеров, но результат его деятельности был пока нулевым.

А между тем Плавтий, безжалостно теснивший противника, поторапливал. Вот и сейчас он прислал очередного гонца с требованием ускорить отправку к передовой Второго и Четырнадцатого легионов — для поддержания инерции наступления.