Юлия Верба - Троеточие… [litres]

Перед отлетом в Таллин Тося с экипажем снова перевезут Ксению Ивановну на дачу. Вместе с Людой и детьми.

– У-у-у! Опять дача! Ненавижу! – шипела Юля. – Мало того что никого нет, даже малых, так еще и ни одной книжки! – Два сборника страшных русских сказок под редакцией Афанасьева она трижды перечитала в прошлом году вместе со «Справочником садовода» и сборником рецептов для скороварки. – Мам, почему там нет книг? Даже взрослых?

– Я не знаю, – устало выдохнула Люда. – Там есть, но на английском. Дяди Сашины. Может, их начнешь читать?

– Мама! Она не хочет играть со мной в бумажные куколки! – кричала Леся, которой подарили набор с вырезанными парами в национальных костюмах. Пятнадцать республик-сестер в версии МЖ. Это тридцать персонажей. И все они ежедневно влюблялись, женились, изменяли, дрались, стоили козни и уходили страдать в новый абрикосовый лес рук. Количества комбинаций и смешанных браков было феерическим. Пары подбирались по цветовому соответствию костюмов. Игра ненадолго примирила сестер. А Люда продолжала спать с топором у кровати, тем более что неделю назад услышала вечером скрип досок и лай привязанной на цепи Альмы.

В вечерних сумерках на заборе, перекинув ногу, показалась фигура в спортивном костюме.

Людка, помахав топором, поинтересовалась, что, собственно, понадобилось вечернему гостю.

– Мак! – отозвался придурок с забора и протянул руку.

В середине огорода цвело несколько кустов бело-сиреневого садового мака. Уже образовалось пару зеленых головок.

– Не лезь сюда! Я тебе так отдам! Давай под забором жди! – прикрикнула Люда.

Тень на заборе качнулась и мяукающим блатным тягучим говорком отозвалась:

– Смотри, мля, там аккуратнее, головки не повреди.

Люда вынесет куст мака, как каравай, на лопате, прямо с куском земли, и откинет подальше.

– И шоб больше не приходил! Муж через полчаса вернется!

Она возвратится с топором в дом, не выпуская его из рук, закроет форточки, потом откроет, потом выйдет и спустит с цепи собаку, которая могла разве что зализать до смерти.

А потом сядет на стуле между гостиной и спальней, не выпуская свое оружие из рук:

– Тося, да сколько можно?! Ну почему я?! Почему я вечно одна?! Это когда-нибудь закончится?

Через пару часов, наревевшись и замерзнув, Люда решит, что пусть убивают, и ляжет на диван с топором под головой. Спала она чутко. Да и пройти по коридору от веранды к комнатам незамеченным было невозможно – деревянные половицы вместе с платяным шкафом, стоящим в коридоре, громко скрипели и стонали даже под худосочной пятилетней Лесей.

Еще через пару дней, оправившись от испуга, в обеденный детский сон Людка прилегла с книжкой к дочерям на огромную спаренную кровать. Кого-то за забором лениво оббрехала старая Альма.

И тут в летней звенящей тишине раздался тихий, но совершенно узнаваемый скрип. Кто-то очень медленно крался по коридору.

Людка жестом показала дочкам: «Тишина!»

Юля накрыла Лесю с головой одеялом. Людка с грохочущим сердцем подхватила топор (как хорошо, что она его даже днем не оставляла на веранде) и стала за дверь. Главное, чтобы вор сначала зашел сюда, а не свернул через гостиную в спальню беззащитной Ксени.

Бесконечных несколько минут по коридору шаги замирали, и дальше кто-то пытался беззвучно скользить, но шкаф вздыхал, как обычно… Людка перебрала пальцами и вцепилась в рукоять до белых костяшек…

Дверь резко распахнулась.

Людка прыгнула вперед и чуть не рубанула в лоб свою свекровь.

– Ой! – отпрыгнула та. – Ты шо, совсем одичала – на людей кидаться?

Людка, опустив руки, закашлялась:

– Вы… ты… вы… вы как здесь оказались?

– Сюрпрыз! Сюрпрыз хотела сделать! Ну спасибо, что не зарубили, – Феня отвесила невестке поясной поклон.

Людка приходила в себя.

– Я что, калитку не закрыла?

– А шо там ее открыть веткой? – парировала Фе-ня. – Ты смотри, чуть смертоубийство не устроила, а еще обижается!

Она подожмет губу и выйдет подобрать на пороге дома свою сумку с пирожками.

Отбыв визит вежливости, Феня одарит внучек десятью рублями. Каждую. За чаем узнает, что ее сын снова выиграл какие-то соревнования в Таллине, но вернется только через три дня.

На такую огромную сумму, особенно по детским понятиям, можно было неприлично кутить. И Люда, накормив Ксеню и вынеся судно, выедет на пару часов до большого магазина на шестнадцатой Фонтана. Там был промтоварный рай. Сестры проявили единодушие и купили божественно воняющие неоновые краски в тюбиках, огромные папки с акварельной бумагой, и тут Леся подняла глаза и уставилась на верхнюю полку.