Йожеф Дарваш - Колокол в колодце. Пьяный дождь

— Послушай! — обратился Балог с лукавой усмешкой к Сане. — Меня с давних пор занимает, почему комары питают такое пристрастие к нашим ушам? Как ты думаешь, могу я рассчитывать на славу ученого, если мне удастся решить этот животрепещущий вопрос?

— Непременно. Насколько я помню, решить эту проблему пытались лучшие умы Древней Греции. Если память мне не изменяет, Диоген, потерпев поражение, от стыда залез в бочку.

— А светильник для чего ему понадобился?

— Дело в том, что Диоген продолжал эксперименты в строгой тайне и с помощью света заманивал комариков в свою бочку.

— Если хочешь знать, я уже довольно близок к окончательному решению. Но одно обстоятельство спутало мне все карты.

— Какое именно?

— Видишь ли, эти гнусные кровожадные твари с не меньшим остервенением впиваются не только в уши, но и в руки, и в ноги.

— На твоем месте я пренебрег бы этими деталями в своем научном трактате и сделал бы упор на одни уши.

— Что ж, неплохая идея. Ты, пожалуй, прав. И я постараюсь вечером воспользоваться ею.

— Разве ты никуда не собираешься сегодня?

— Нет. Впрочем… — и показал рукой на дорогу, по которой сюда, к Тисе, приближалась коляска.

Они стояли на самой вершине дамбы, и их длинные тени дотянулись бы до противоположного берега, если бы водяная рябь не растворила их в золотисто-красном отражении лучей заходящего солнца. По покатой насыпи с трудом взбирались вверх землекопы, толкая впереди себя тачки. Они прилагали такие неимоверные усилия, будто решили докатить груженую тачку до самого поднебесья. Жара заметно спала, и работа спорилась. Несколько поодаль другая группа землекопов, окончив рыть котлован, приступила к закладке фундамента, после того как Балог и Сана проверили, что проектные расчеты соблюдены.

— Эти вот ездоки, — кивнул Сана в сторону коляски, — чем-то напоминают комаров: вылетают из своих обиталищ лишь после заката солнца и живут в свое удовольствие по ночам.

— Наверно, кто-то решил нас проведать.

— И должно быть, тоже вылетел, как комар, разве не так? Могу тебя успокоить, мы им нужны только потому, что сами они до смерти надоели друг другу.

— Сдается мне, что специалист по комариной части ты, а вовсе не я, — заметил Балог смеясь и стал спускаться с откоса, чтобы встретить гостя. Сана нехотя последовал за ним.

Пока они добрались до барака, гость уже успел подъехать к крыльцу. Им оказался Петер Балла. Он еще ни разу здесь не бывал.

— Здорово, похитители воды! — приветствовал он инженеров, подавая им руку. — Дай, думаю, навещу, погляжу, как вы тут нас разоряете.

— Вот так! — Балог широко обвел вокруг рукой. — Может, хочешь помочь? Как раз есть свободная тачка. Одного из рабочих нынче солнечный удар хватил.

— Если хотите знать, мне вовсе не воды жаль, а эту отменную землицу. Какая тут пропасть ее! Это же чистейший убыток свозить ее сюда этак навалом. Разве нет?

— А ты бы не прочь вывезти ее да свалить на свои поля, не так ли?

— Что ж, это было бы недурно. Есть у меня довольно большой участок солончака, а я когда-то слышал, будто солончаковую почву можно улучшить наносом.

— Удобрять ее известковым мергелем нужно, — поправил его Сана, — по способу Шамуэля Тешшедика [19] Тешшедик, Шамуэль (1742—1820) — известный венгерский ученый-агроном. .

— Ну, я человек не настолько ученый, чтобы разбираться в таких тонкостях, — поморщился Балла. — Наука — это по вашей части, вам и карты в руки. А знаете ли, собственно, зачем я прикатил?

— Поглядеть на похитителей воды?

— И это, конечно, верно. Но и у меня, как у вас, захватнические планы: хочу заполучить двух инженеров, на меньшее не пойду. Поедете со мной?

— Куда?

— Ко мне. Ведь у меня вы еще ни разу не были.

— Вряд ли мы сегодня сможем. Устали очень. Не привыкли к ночным кутежам, не угнаться нам за вами.

— Бросьте эти шуточки! До ночи еще далеко.

— Ну, Бела! — лукаво улыбаясь, Балог взглянул на Сану. — Как мы поступим с тучами комаров?

— Я останусь с ними здесь. Ты можешь ехать, если у тебя есть такое желание.

— Перестаньте валять дурака! — рявкнул на них Балла. — К Дежери небось без всяких уговоров поехали? А ведь тогда и впрямь дело шло к ночи.

— Он нас силой к себе затащил.

— Что ж, последую его примеру. Садитесь! Немедленно! — И он угрожающе взмахнул кнутовищем.

— Да куда же мы в пыльной одежде? Небритые?

— Ну и что? У меня никаких гостей не будет, дам — тоже. Разве что захотите, чтоб бабенки с усадьбы… — и он заговорщически подмигнул. — А им не привыкать стать к колючей бороде.