Йожеф Дарваш - Колокол в колодце. Пьяный дождь

Но сейчас не об этом речь: усач проходил по улице с такой хитроватой ухмылкой, которая свидетельствовала о том, что он знает сногсшибательную новость. Вот потому односельчане и увязались за ним, думая при случае завести разговор.

— Куда поспешаешь, Лайош? — окликнул Мешко с противоположной стороны улицы Юхас. — Что-то ты нашего брата, бедняка, уж и не стал примечать?

Юхасу он все-таки бросил несколько слов на ходу:

— Важные дела начинаются, дядюшка Иштван! Скоро сами увидите…

День клонился к вечеру. В эту раннюю весеннюю пору темноте предшествовал синеватый сумрак. Март выдался холодный, ветреный. Воздух пах по-весеннему пряно и так же остро, как молодой лук. Ранней весной пахла и оттаявшая земля, воздух, стены домов, изгороди, стога сена и соломы — словом, весной веяло отовсюду. Люди жадно вдыхали свежий воздух. И казалось, даже приземистые домики выше подняли свои кровли. Девчата и молодки то и дело налегке выскакивали из дому, бегали к соседям, они уже были босиком, из-под их порхающих юбок мелькали крепкие молодые ноги. В затененных уголках дворов еще белели пятна нерастаявшего снега. На улицах резвились ватаги ребятишек, которых всю зиму держали взаперти или во дворе перед домом. Старики еще сумерничали в кожухах, но ведь они и летом частенько их надевали.

Слова, брошенные на ходу усатым Мешко Юхасу, моментально облетели всю деревню, люди высыпали на улицу: так тихий ручей от хлынувшего ливня внезапно превращается в бурный поток. Снедаемые любопытством, они следили, возле какого дома остановится всезнающий Мешко. Но как ни странно, он нигде не задерживался. Ну конечно, проныра торопился к дому Хедеши. Когда наконец все увидели, что усач открыл именно его калитку, шедшие за ним по пятам до самых ворот повернули назад. Войти туда вслед за ним никто не отважился.

— Надо бы зайти к Анти. Авось чего услышим про наш общий выгон! — крикнул кто-то соседу через улицу.

— Время выгонять скотину вот-вот приспеет. А куда ее выгонять, никто не ведает.

— Анти небось знает, да не говорит. Уж больно скрытный человек, умеет хранить тайну. Кабы своя была тайна, пусть бы хранил. Так ведь общая она…

— Ясно, общая! Туды его растуды…

— Уж больно самоуправный стал. Все по-своему гнет.

— Поздно заговорили! Сколько раз я вам твердил: пора избрать другого мирским старшиной. Нельзя, чтоб собака слишком привыкала к своей конуре, палкой ее оттуда не вытуришь. Ты ее палкой, а она норовит в палку зубами вцепиться. Очень уж он вам полюбился. Другого не пожелали!

— Нам он и теперь подходит, коли хочешь знать.

— А подходит, так нечего хныкать, пусть все делает по-своему.

— Хныкать мы непривычны. А ежели и посетуем иной раз, так ведь промеж себя.

— Об чем же тогда разговор, дядя Шандор? Пусть все остается как есть!

— То-то и оно, братец!..

Судили они да рядили, переливая из пустого в порожнее, и ни у кого не хватало смелости заглянуть во двор к Хедеши. Это могли позволить себе только богатеи Фери Деак, Михай Зана, чернявый Юхас. С ними старшина ладил. Известное дело — ворон ворону глаз не выклюет. Так уж исстари повелось.

— Но все-таки растолкуйте мне, дядя Шандор, почему Хедеши ни в какую не соглашается стать сельским старостой? А?

— Потому как не хочет занять место своего свата.

— Неужто Анти такой сердобольный?

— Ничего другого вроде бы нет.

— Как бы не так. Старостой быть чести больше, а проку меньше… К тому же старый Бенкё все равно пляшет под его дудку.

— И все-то ты знаешь, Иштван, сосед дорогой. А сказать в глаза ведь не скажешь, когда надобно. Молчишь, как глухонемой.

— Да и вы знаете не меньше моего, дядя Шандор.

— Как не знать! Чай, не лыком шит! Да и много всего на своем веку повидал.

Старый Шандор Карбуй препирался со своим соседом Иштваном Варгой, что жил напротив него. Другие меж ними не встревали, только изредка позволяли себе вставить словечко.

— А кто повинен, что с пастбищем этак оплошали? Слыханное ли дело вспахать выпас на взгорье?

— Известно, почему кричишь! Не досталось тебе ни клочка.

— А ты помалкиваешь, потому что тебе прирезали немалый кусок.

— Я за него сполна уплатил. Совесть моя перед людьми чиста.

— Ой ли? То-то нынче некуда скотину выгнать. Или это по совести? А?

— Кто виноват, коли господский управляющий слово нарушил? Я? Сулил сдать нам в аренду пустошь, а теперь отказывается.

— Ежели Анти такой башковитый, отчего дал такую промашку? Ротозей, видит бог, ротозей. Этакую беду на людей накликать!