Артур Феличе - Багровый хамсин

Нахтмину торопился к себе, в свой роскошный дом, полный сокровищ и рабов, где он отдыхал от суеты жизни среди прохладных покоев и тени смоковниц.

Царица и Пенроирит остались одни.

Лицо Нефтис, еще молодое и красивое, светилось улыбкой.

— Пенроирит, — сказала она тихо, — подойди ко мне, взгляни на меня и скажи мне слова, ласкающие слух.

Пенроирит оглянулся на высокие резные двери. Слуги не должны знать тайн своих повелителей. А ведь любовь великой Нефтис Менхопрури к еще недавно простому писцу — тайна для всех.

— Не бойся ничего, — шептала царица. — Скоро тебе нечего будет оглядываться по сторонам, как вору, следуя влечению твоего сердца… Скоро я поставлю тебя высоко, превыше всех… Но почему ты не сказал сегодня на совете, что фараону следует отправиться в поход на Фенеху и Ретену. Удалив отсюда сына, я легче могла бы свергнуть его власть. Его присутствие здесь связывает мне руки и удаляет от нас час нашего торжества. Почему же ты молчал, когда глаза мои приказывали тебе говорить?..

Писец подошел к ней и, взяв ее за руку, ответил:

— Владычица вселенной и моего сердца, я молчал, ибо молчание это было подсказано мне мудростью. Сказав о походе в присутствии жреца и Нахтмину, я погубил бы все дело. Оба они стали бы удерживать твоего сына здесь: один — чтобы не лишиться щедрого владыки, другой — следуя мудрому расчету, — страна не может сейчас вести победную войну… «Нельзя покидать шатающийся трон», — сказали бы они, и совет мой затерялся бы, как эхо в горах… Не гневайся на меня, мое небо, я уговорю фараона уехать в более благоприятное для нас время… А сейчас отпусти меня, ибо «благой бог» ждет своего слугу. Взгляни же на меня, моя владычица, дай вкусить сладость твоего взора и мед твоих уст…

Царица откинула назад голову. Из-под покрытых краской век мелькнул ее затуманенный страстью взгляд; между накрашенных кроваво-красных губ сверкнули блестящие зубы; драгоценное ожерелье сползло на ее плечи, открывая все еще молодую, красивую грудь.

Пенроирит наклонился к ней и припал губами к ее губам.

В памяти его пронесся легкий образ плясуньи Актис… Но он отогнал его, вдыхая аромат благовоний, которыми была умащена царица…

Фараон весело смеялся, слушая пересыпанную шутками речь Нерхеба. Он уже забыл о всех опасностях, грозящих его трону, и хохотал, как ребенок.

— Слушай, Пенроирит, — сказал он вошедшему писцу. — что рассказывает Нерхеб о недавнем пире в доме «хранителя нижне-египетской печати» Бауэрдеда…

— Бауэрдед напоил своих гостей таким библосским вином, — говорил Нерхеб, — что Хамус — «хека» Бантата, приехавший к нему на праздник, упал под стол, как сгнивший лотос в воду… Собаки Бауэрдеда улеглись рядом с ним и положили голову на его толстый живот; они, верно, думали, что легли на подушку, набитую пухом попугаев… Хамус целовал собак в морды, надевал на их шеи венки из мирт и клялся, что это его жены…

— Хамус — мой верный слуга, — хохотал фараон, — я награжу его и сделаю своим «имахи» за его ненависть к пустой и полной чашам…

Слуга прервал веселый смех докладом:

— «Глаза и уши царя» просят позволения пасть к ногам «благого бога»…

Фараон недовольно нахмурил брови. Что еще нужно начальнику полицейской стражи?..

Вошел Сунаамон — «глаза и уши царя», как он именовался в своем титуле.

— Воззри на меня, пресветлый Ра, — начал Сунаамон обычную фразу.

— Что там еще случилось?.. — топнул ногой рассерженный фараон. — Небо упало на землю?.. Воды Нила утекли в бездну «Дуата»?.. Говори!..

— Нет, пресветлое Солнце, жизнь рожденных, небо и земля на своих местах. Но тебе лучше отменить сегодняшнюю соколиную охоту. Подлые рабы твои, каменщики с пирамиды, собрались у пилонов дворца, грозят нам кулаками и палками и ждут лицезреть твое восхождение.

— Отменить охоту?.. Зачем?.. Ради пыли у ног моих лишить себя развлечений, украшающих жизнь? Ты глуп, Сунаамон, ты глупее моей собаки, если даешь мне такой совет, не правда ли, Нерхеб?..

Нерхеб улыбался. Жизнь для него поистине была прекрасна, и он не видел в ней ни одного темного пятна.

— Боги благоволят к тебе, мой владыка, — сказал он беспечно, — и почему бы твоему сиянию не озарить рабов, жаждущих упасть ниц перед твоими стопами?..

— Видишь. Пенроирит, я был прав, когда говорил, что Нерхеб — мудрый советник… Я хочу доставить своим рабам счастье видеть меня… Готова ли барка с соколами?..

— Она ждет тебя, как покорная ослица, владыка Нехена и Буто…