Ильдефонсо Фальконес - Собор у моря [Литрес]

— Спаслось только трое, — голос трубадура зазвенел, — Рамон д’Аркер, рыцарь из замка Ампурьяс, Рамон де Ту…

Затем валенсиец рассказал о том, как каталонцы отомстили предателям и разрушили Фракию, Халкиду, Македонию и Фесалию. Жители Барселоны радовались каждый раз, когда трубадур называл одно из этих мест.

— Пусть месть каталонцев будет тебе карой! — выкрикивали время от времени горожане.

Почти вся публика приняла участие в «завоеваниях наемников», когда те подошли к Афинскому герцогству. Там они тоже победили, убив двадцать тысяч человек и назначив капитаном Рожера дес Лаура, пел трубадур, и отдали ему в жены ту, которая была за сеньором де ла Сола. Трубадур пригласил на сцену еще одного горожанина и артистично «вручил» первую попавшуюся среди зрителей женщину ее новому «капитану».

— Итак, — сказал трубадур, когда мужчина и женщина взялись за руки, — Фивы были разделены, как и все селения и замки герцогства, а женщин отдали в жены наемникам из этого отряда: каждому, каким бы он ни был.

Пока трубадур пел «Хронику Мунтанера», его помощники выбирали мужчин и женщин и ставили их в две шеренги друг против друга. Многие хотели оказаться на сцене, чтобы почувствовать себя каталонцами, отомстившими за смерть Рожера де Флора. Внезапно внимание помощников трубадура привлекла группа бастайшей. Единственным холостым среди них был Арнау, только ему по уставу еще позволялись подобные забавы, и бастайши указали на юношу как на кандидата для участия в представлении.

Арнау вышел на сцену под аплодисменты своих товарищей.

Когда юноша встал в шеренгу наемников, одна девушка неожиданно поднялась со своего места. Ее огромные карие глаза, казалось, были прикованы к молодому бастайшу. На нее сразу обратили внимание: эту юную красавицу нельзя было не заметить! Она гордо потребовала, чтобы ее тоже пригласили на сцену. Когда помощники трубадура направились к ней, какой-то угрюмый старик схватил ее за руку и попытался усадить на место, что вызвало смех у зрителей. Девушка сопротивлялась, не желая подчиняться старику. Трубадур подбодрил своих помощников жестом, и те посоветовали ей быть более решительной. Несмотря на смех и подшучивания горожан над стариком, тот продолжал удерживать девушку.

— Это моя жена, — сказал он с укоризной одному из помощников трубадура.

— У побежденных нет жен! — крикнул ему трубадур. — Все женщины Афинского герцогства — для каталонских мужчин!

Пока трубадур продолжал представление, раздавая «афинок» наемникам и вызывая радостные возгласы по поводу каждого нового «брака», Арнау и Аледис неотрывно смотрели друг на друга.

«Сколько времени прошло, Арнау? — спрашивали карие глаза. — Сколько лет?»

Арнау посмотрел на бастайшей, которые не переставали подбадривать его; но избегал смотреть на Жоана.

«Взгляни на меня, Арнау». Аледис не открывала рта, но ее требование прозвучало для него как гром небесный.

И он утонул в ее глазах…

Валенсиец взял девушку за руку и, заставив ее преодолеть расстояние, которое разделяло шеренги, подвел к Арнау.

Снова поднялся шум. Теперь все пары стояли в ряд лицом к публике, и первой парой были Арнау и Аледис. Девушка почувствовала, как ее охватывает дрожь, и легонько сжала руку Арнау. Тем временем юноша украдкой наблюдал за стариком, который оставался на своем месте и смотрел на него пронизывающим взглядом.

— Так устроили свою жизнь наемники, — пел трубадур, показывая на пары. — Они обосновались в Афинах и там, на далеком Востоке, стали жить во славу Каталонии.

Площадь Льюль разразилась аплодисментами.

Аледис снова сжала руку Арнау.

Они смотрели друг на друга.

«Забери меня, Арнау», — просили юношу карие глаза.

Однако уже в следующее мгновение Арнау почувствовал, что его рука пуста. Аледис исчезла; старик схватил молодую жену за волосы и потянул ее за собой. Под насмешки публики супруги направились к церкви Святой Марии.

— Пару монет, сеньор, — попросил старика трубадур, подходя к ним.

Старик сплюнул ему под ноги и потащил Аледис дальше.

— Шлюха! Почему ты это сделала?

Старый дубильщик был тяжел на руку, но Аледис даже не почувствовала боли от пощечины.

— Не… не знаю. Люди, крики… Внезапно мне показалось, что я на Востоке… Как я могла допустить, чтобы он достался другой?

— На Востоке? Потаскуха!

Дубильщик схватил кожаный ремень, и Аледис тотчас забыла Арнау.

— Ради бога, Пау, перестань. Я не знаю, почему я это сделала. Клянусь тебе. Прости меня. Прошу тебя, прости меня…