Иван Свистунов - Сказание о Рокоссовском

Ставка назначила генерал-майора К. К. Рокоссовского командовать подвижной армейской группой войск в районе Ярцево, где немцы высадили крупный воздушный десант.

Задача у группы одна: удержаться на днепровских рубежах, не пустить немцев в сторону Вязьмы.

Теперь-то уж можно сказать, что вначале это была, пожалуй, скорее мифическая, чем реально существовавшая группа. В значительной степени желаемое выдавалось за действительное. Новому командующему на вопрос, какие части будут в его распоряжении, в Ставке ответили с полной откровенностью:

— Дадим одну-две дивизии, а главное, выезжайте на фронт и подчиняйте себе все, что найдете по дороге до Ярцева. Все и всех! Желаем успехов!

Впрочем, кое-что командующему группой генералу Константину Рокоссовскому еще дали: две автомашины со счетверенными пулеметами и расчетами при них, радиостанцию, несколько офицеров для будущего штаба группы и напутствие с весьма широкими полномочиями:

— Действуй!

В Касне, где в те дни находился КП Западного фронта, Рокоссовскому не сказали ничего утешительного. Командующий войсками фронта Семен Константинович Тимошенко, угнетенный тяжелым положением на передовой, говорил резко, отрывисто:

— Плохо... очень плохо. Немцы пытаются рассечь войска фронта на несколько частей и открыть путь к Москве. Понимаешь? Поезжай сегодня же... Сколачивай группу...

На другой день Рокоссовский снова встретил командующего фронтом — уже вблизи передовой, на дороге в Ярцево.

Вышли из машин, стали на обочине.

По шоссе тянулись на восток машины, повозки, шли разрозненные подразделения, брели легкораненые. Шли вперемешку с гражданским населением, уходящим от войны, от фронта.

Картина тягостная. На еще больше осунувшемся лице Тимошенко привычно застыло выражение озабоченности и боли. Он молча смотрел на отступающих и в бессилии играл желваками.

— Видишь? — кивком показал на шоссе.

— Вижу! — горько подтвердил Рокоссовский.

Было такое ощущение, что и он лично виноват в том, что отступает армия, бегут женщины, дети, старики. Невольно подумал: «Вот так и мои где-то — Юля и Ада...»

Как раз по шоссе проходило стрелковое подразделение, по всей видимости, остатки полка или батальона. Шли вразброд, усталые, седые от пыли, в помятом обмундировании, виднелись бинты, черные от крови и грязи. Сразу понятно — фронтовики, уже испытавшие и бомбежки, и артобстрелы, и разбитые переправы, и болотные хляби, где мин больше, чем лягушек.

— Видишь? — снова спросил Тимошенко. — Собирай, кого сможешь собрать, и воюй! Вот так, дорогой! — И, сутулясь, словно и впрямь нес на спине тяжелый груз, пошел к своей машине.

Есть такое шутливое выражение: генерал без армии. Вот таким в некотором роде генералом без армии и был Константин Рокоссовский в первые дни существования его группы, если не считать нескольких измотанных, поредевших, плохо вооруженных частей.

Положение на этом участке фронта создалось тяжелейшее. Необходимо было любыми средствами задержать продвижение врага, установить связь с частями и, собирая группу, вести бои, отражать натиск врага.

Общеизвестно, каких взглядов на военную службу придерживался наш великий полководец Александр Васильевич Суворов, какой спартанский образ жизни он вел в походах, как близок был к русскому солдату, наравне с ним нес все тяготы и трудности походной, бивуачной жизни.

Прекрасен его пример, несравненна его наука побеждать. Но смешно в нынешних фронтовых условиях требовать от военачальников, чтобы они буквально следовали суворовским правилам. Неизмеримо возросли масштабы армии, сложность управления механизированными войсками.

Порой все же приходилось...

Потом, спустя год-два, Константин Константинович Рокоссовский почти с недоверием и сомнением — было ли это в действительности? — вспоминал ту раннюю осень сорок первого года, когда он, командующий группой войск, ел щи из солдатского котелка, спал под сосной на своем плаще и весь его штаб помещался в одной или двух автомашинах.

Нет, он не подражал Александру Васильевичу Суворову, не хотел прослыть оригиналом, демократом, этаким солдатским батей. Просто не было крыши над головой, даже палаточной, не было кровати, табуретки, не было тарелки и вилки.

Были две автомашины, сосновый лес, громкое название «группа войск Рокоссовского» и приказ: во что бы то ни стало задержать рвущегося к столице врага.

И генерал Рокоссовский действовал. По пути к Ярцеву он подчинял себе все встреченные части, подразделения, отряды. Подчинял пехотинцев и артиллеристов, саперов и медиков, связистов и разведчиков. Подчинял бежавших из плена, вышедших из окружения, легкораненых и просто струсивших в первом бою и рванувшихся в тыл. Он подчинял всех, кто способен был взять в руки автомат или винтовку и стоять лицом на запад, а не уходить на восток.