Иван Свистунов - Сказание о Рокоссовском

— Маршал вас ждет!

Не без волнения переступил Свитов порог кабинета Рокоссовского. В дальнем конце длинного просторного кабинета за большим письменным столом сидел и что-то писал маршал. Капитан остановился, чтобы набрать в грудь воздуха и по всей форме доложить командующему.

Но не успел раскрыть рот, как Рокоссовский поднялся из-за стола и направился навстречу Свитову. Двинулся ему навстречу и капитан — не заставлять же маршала идти до самого порога! Посередине зеркального паркетного пространства кабинета они остановились. Капитан снова попытался доложить, но маршал гостеприимно протянул руку, сказал просто, словно офицер мог и не знать, к кому пришел на прием:

— Рокоссовский!

Это совсем сбило Свитова с уставного порядка. Докладывать не пришлось. Рокоссовский подошел к маленькому полированному столику, указал на одно из двух стоявших возле столика кожаных кресел:

— Прошу!

Сел, вынул коробку папирос «Казбек», раскрыл ее, положил на столик:

— Курите? Курите. Я вас слушаю.

Остается добавить, что вопрос, по которому Свитов обращался к маршалу, был решен быстро и положительно.

...Может быть, капитану просто повезло и он попал на прием в тот счастливый час, когда маршал находился в благодушном и благожелательном расположении духа?

Нет!

Есть свидетельства людей, хорошо знавших Рокоссовского, встречавшихся с ним в разные, порой весьма трудные, критические минуты фронтовой жизни.

Спустя много лет после войны дважды Герой Советского Союза маршал бронетанковых войск Михаил Ефимович Катуков вспоминал:

— Мне пришлось воевать с Константином Константиновичем не один месяц, приходилось бывать в сложных ситуациях, и всегда я не переставал удивляться исключительной выдержке этого человека, его безукоризненной вежливости со всеми — от рядового до маршала. — И добавлял: — Я много раз думал, почему все, кто так или иначе знал Рокоссовского, относились к нему с безграничным уважением. И ответ напрашивался только один: оставаясь требовательным, Константин Константинович уважал людей независимо от их звания и положения. И это главное, что привлекало к нему.

Эти слова подтверждает и маршал войск связи И. Т. Пересыпкин:

— Смелый и решительный начальник, Константин Константинович привлекал своим обаянием. Он был до предела прост в обращении с людьми независимо от их служебного положения.

Он уважал людей.

Он любил людей.

Но бывал Константин Константинович Рокоссовский и в гневе.

...Ранней осенью сорок пятого года в штабе Северной группы войск собрались командующие армиями, командиры корпусов и дивизий, начальники политотделов, командиры полков, их заместители по политической части, секретари партийных бюро.

Выступал Рокоссовский. Говорил резко и гневно:

— Я провоевал всю войну и не получил ни одного выговора, ни одного замечания от Верховного Главнокомандования. А сейчас, в мирное время, мне указали, что в войсках Группы допускаются нарушения дисциплины, расхлябанность. Позор!

Завоевали победу? Правильно! Заслужили славу и благодарность народа? Очень хорошо! Все в орденах и медалях? Отлично. Но я не позволю, чтобы хоть одна пылинка упала на честь и достоинство советского воина за рубежом. Я буду строго наказывать каждого, не взирая на чины, звания, заслуги и награды, кто нарушит воинскую дисциплину.

...Зал притих. Те, кто знал Рокоссовского, да и те, кто только наслышан был о нем — деликатном, вежливом, спокойном человеке, — призадумались. Дело серьезное, раз маршал заговорил в таком тоне.

Не в одной голове лихорадочно заметались мысли: все ли в порядке в моей части, в моем соединении?

Стоит ли говорить, что уже на следующий день бравые старшины, подтянув портупеи и надраив ордена и медали зубным порошком, прохаживаясь вдоль строя, басовито внушали:

— Кончайте базар, орлы-гвардейцы! Чтобы у меня все было тютелька в тютельку: и сапоги, и подворотнички, и вообще весь внешний вид, как на фотографии для любимой тещи. Думаете, если до Эльбы дошли, так можно грудь нараспашку, язык на плечо? Как бы не так! Сам маршал сказал: кровь из носа, а порядок, дисциплину соблюдай. Вот так, победители! Подравняйсь!

***

Летом сорок восьмого года в Польше, в городе Вроцлаве, собрался Всемирный конгресс деятелей культуры в защиту мира. Прибыла на конгресс и представительная делегация советской интеллигенции: Александр Фадеев, Леонид Леонов, Илья Эренбург, Александр Корнейчук, Самед Вургун, Мирзо Турсун-заде, народный художник Александр Герасимов, историк академик Евгений Тарле, композитор Тихон Хренников...