Андрей Серба - Быть Руси под княгиней-христианкой

— После какого-то знаменательного события, в честь которого великий князь должен будет самолично обратиться к Перуну, — задумчиво произнесла Ольга. — Таких событий действительно бывает немного, особенно когда великий князь пребывает в Киеве, а не ходит в походы. Кажется, я уже знаю, когда Небо намерено взять к себе мужа, — с довольной улыбкой сказала она. — Благодарю тебя, старче, ты воистину любим и Христом, и Перуном, ежели они оба откликаются на твои обращения к ним. Не позволят ли они заглянуть и в моё будущее, пусть даже на самый краткий срок?

— Нет, великая княгиня. Христианам не дозволено путём гаданий проникать в своё будущее, они могут получить предсказание о грядущих в их жизни событиях лишь в вещих снах, поэтому Христос будет глух к моей просьбе. Бессмысленно обращаться и к Перуну — тебя, вероотступницы, для него попросту не существует. Однако помимо Христа и Перуна в мире существуют и другие боги и силы, которым также дано приоткрывать человеку его будущее. С этими богами и силами водит дружбу Краса, она поможет тебе.

— Краса? Кто это? Когда и где я могу с ней увидеться?

— Она здесь, великая княгиня. Ты уже видела и знаешь её. Краса, ты готова?

— Да, брат, — раздался за спиной Ольги знакомый голос, и к костру шагнула светлоокая дева.

Но она ли это? Где ладно сидящая на хозяйке рубаха, аккуратные сапожки, коса с лентами? Стоявшая у костра дева была совершенно нага, с распущенными по плечам волосами. Они переливались в лунном свете и отблесках костра всеми оттенками от чёрного до пепельного. Где скромно опущенные глаза, робкая улыбка, тихий голос? Взгляд нагой девы был отрешён от окружающего, глаза имели цвет висевшего над оврагом ночного светила, голос был сухим, лишённым каких-либо чувств.

Тело девы маслено блестело, отражая блики огня, словно рыбья чешуя ярким солнечным днём, и было почти невидимым в призрачно-желтоватом свете Луны. Когда ворвавшийся из оврага на площадку поток свежего влажного ветра промчался мимо девы и достиг Ольги, она почувствовала ни с чем не сравнимый запах, который единственный раз в жизни ощутила в далёком детстве и не смогла забыть до сих пор.

Этот запах она услышала в крохотной, наполовину вросшей или провалившейся в болотистую почву покосившейся избушке, приткнувшейся к высокому берегу гнилого болота в лесной глухомани. Тогда отец взял трёхлетнюю Ольгу с собой на охоту на вепря, и, когда в сумерках охотники расположились у костра и принялись за трапезу, для которой из усадьбы захвачены несколько сулей [82] Сулея — склянка, плоская бутыль, фляга. с вином и пара бочонков крепкого пива, она потихоньку отошла от костра и углубилась в лес. Там она и набрела на избушку, в которой у грубого самодельного очага находились три древние старушки и варили в небольшом глиняном горшочке пахучее варево. Ольга помнила, как открыла скрипучую дверь в избушку, как увидела стоявших на коленях у очага старушек и почувствовала разносившийся из горшочков непривычный аромат. Дальше произошло то, что для её тогдашнего детского ума оказалось непостижимым и какое-то время заставляло считать, что случившееся с ней было сном или наваждением. На скрип распахнувшейся двери старушки оторвали взгляды от очага, повернули головы к Ольге, одна из них с поразительной быстротой и лёгкостью вскочила на ноги, раскинула в стороны руки, словно птица крылья, и, сверкая глазами, нечто быстро зашептала. Больше Ольга не помнила ничего, начав воспринимать происходившее с ней и рядом, лишь снова очутившись у охотничьего костра, к которому попала неизвестно как и не вызвав своим длительным отсутствием и выпачканной болотной жижей одеждой ни у кого вопросов.

Позже она узнала, что болото, на которое попала, пользовалось дурной славой и именовалось Ведьминым. Из названия было в полной мере ясно, кто посещал его глухие берега и что на них творилось в ночную пору. Больше в тех местах Ольга не была ни разу, а вот запах варева из глиняного горшочка оказывается запомнился ей на всю жизнь. Со временем для Ольги не составило труда догадаться, за каким занятием она застала у очага старух — они приготовляли ведьмину мазь или, как её называли ещё, волшебное летательное снадобье. Ольга смогла вызнать даже названия некоторых трав, входящих в состав мази: дурман, красавица, белена, черемица, борец и ряд других, однако главной в этом наборе была особая разновидность ведьминой травы, сыскать которую было ничуть не легче, чем цветок папоротника. Но быть наслышанным о травах, из которых делалась ведьмина мазь, не значило ничего. Надо было знать, сколько нужно брать каждой травки, вслед за какой или вместе с какой её следовало бросать в варево, а самое важное — быть посвящённым в тайну волшебного снадобья, знать сопутствовавшие этому обряды и заклинания.