Андрей Серба - Быть Руси под княгиней-христианкой

— Ты догадлива, Фатима. С плодами придётся кое-что проделать. — Хозрой снова сунул руку в сумку, однако на сей раз достал оттуда не монеты, а небольшой глиняный кувшинчик с плотно заткнутым узким горлышком и пучок связанных длинных, острых рыбьих костей. — Ты заставишь внуков этими костяными иглами внести в каждый плод... слышишь, в каждый?., по капле жидкости из моего кувшинчика. Укол пусть делают как можно ближе к ножке плода, чтобы он не так был заметен. Но, прежде чем викинги начнут собирать и есть плоды, тебе и внукам нужно будет покинуть город. Я хочу подсластить свой подарок, но это может викингам не понравиться. Понимаешь?

— Конечно. Ты хочешь отравить викингов, — спокойно ответила старуха. — Но в этом случае тех денег, что на ладони, за мою помощь будет маловато. Вдруг викингам удастся найти меня и схватить? Я не могу представить, что они со мной тогда сделают. Тебе придётся удвоить плату, — решительно заявила она.

— Пусть будет так, — согласился Хозрой и повёл глазами по сторонам. — Вижу, у твоих соседей сады не хуже твоего.

Скажи, они не могли бы тоже продать свой урожай викингам... на тех же условиях, что и ты?

Старуха на миг задумалась.

— Нужно будет поговорить с соседями. Хотя уже сейчас могу сказать, что двое согласятся наверняка.

— С этими двумя и поговори, на большее число у меня просто не хватит золота. Вечером к тебе придёт мой человек, узнает ответ и оставит ещё два кувшинчика с настоем и костяные иглы.

— Главное, пусть не забудет монеты, — ухмыльнулась старуха. — Но свои я хочу получить немедленно.

— Сейчас твоей будет стопка, что у меня на ладони, — это стоимость твоего сада вместе с лачугой и землёй. Остальные деньги станут твоими, когда всё выполнишь. Ведь тебе ничего не стоит и обмануть меня, не так ли?

— Точно так, как и тебе меня. Вдруг я больше не увижу ни тебя, ни второй половины причитающихся мне денег?

— Фатима, моя месть викингам только началась, и ты будешь нужна мне ещё не раз. Но если ты мне не веришь, я уйду и подыщу другого человека на твоё место. Думаю, это будет несложно, поскольку фруктами ныне завалены все городские базары, повыгоднее их продать мечтает каждый владелец.

— Ты забываешь, что этому владельцу придётся отравить свой урожай, а это грозит смертью, — напомнила старуха.

— Это грозит лишь тем, что владельцу придётся на две-три недели покинуть город. Если не Эль-мерзебан, то Хусейн обязательно прогонят из Аррана русов, и владелец проданного урожая спокойно возвратится в свой дом и к своему саду. Поэтому думай, Фатима. В случае согласия золото на моей ладони твоё уже сейчас, а ещё столько же получишь после того, как я увижу в твоём саду викингов.

— Ты уговорил меня, армянин-хазарин, — сказала старуха и моментально сгребла деньги с ладони Хозроя к себе в подол. — Жду твоего человека сегодня вечером...

В ближайшем переулке Хозроя поджидал невзрачный человечек в таком же драном халате и нищенской сумой через плечо, с чёрной повязкой на пустой правой глазнице.

— Удачна ли была твоя встреча т Фатимой, хозяин? — спросил он, пристраиваясь сбоку Хозроя.

— Да, она оказалась полезным мне человеком, — ответил Хозрой. — Тебе придётся навестить её вечером и кое-что передать. Что именно — узнаешь позже. А сейчас ответь, доволен ли тем вознаграждением, что получил от меня за поиски нужного мне владельца сада?

— Ты, как всегда, был щедр, хозяин, — кислым тоном ответил собеседник, отводя глаз в сторону.

— То есть я и на этот раз оказался скуп, — рассмеялся Хозрой. — Но у тебя есть возможность исправить этот мой недостаток. Сегодня Фатима получила половину обещанного, вторую половину она получит позже. Если считаешь, что золото тебе нужнее, чем старухе, я укажу место, где встречусь с ней для его передачи, а дальше дело за тобой. Но после этого я не хотел бы когда-либо встретить Фатиму. Вдруг у неё окажутся какие-либо обиды на нас? А я не люблю их слушать.

— Хозяин, я буду очень благодарен, если ты скажешь, где передашь монеты старой потаскухе. А я обещаю, что она никогда не попадётся тебе на глаза... как и никому другому на этом свете.

Григорий остановился у начала узкой тропки, ведущей на дно лесного оврага, легонько подтолкнул в плечо Ольгу.

— Дальше ступай одна, дочь моя. Я подожду тебя здесь.

— Здесь? Почему? — удивилась Ольга. — Разве тебе не интересно услышать, что сообщит мне отшельник?

— Интересно, но... но лучше я услышу это от тебя.