Андрей Серба - Быть Руси под княгиней-христианкой

— Продолжай, — велела Ольга застывшему перед ней в низком поклоне судье.

Прежде чем начать вершить судилище самой, она хотела убедиться, что слышанное ею сущая правда, а не плод чьего-то воображения или вымысла. Уверовав, что горничная изложила ей суть тяжбы точно, ничего не приврав и не перепутав, Ольга, подняв руку, остановила судью:

— Вижу, карать городских татей и лесных шишей для тебя сподручней, нежели разобраться в этом деле. Не оттого ли, что понять женщину, тем паче выявить причину того или иного её деяния и вынести из него справедливый приговор, может только жена? Отпочинь, а судилищем займусь я, жена и великая княгиня.

Ольга выпрямилась, положила руки на подлокотники, прежде чем задать сотничихе вопрос, ещё раз внимательно окинула её взглядом. Чувствовалось, что некогда это была красивая и статная женщина, однако беспутный образ жизни заставил раньше времени увянуть её лицо, а чрезмерное употребление хмельного зелья придало коже землисто-серый цвет и разнесло тело сотничихи как на дрожжах, отчего она и получила своё прозвище. Круглиха спокойно выдержала взгляд Ольги и, как той показалось, даже едва заметно улыбнулась, по-видимому, решив, что великая княгиня никак не может оказаться на стороне простолюдинки и юной красавицы, способной без зазрения совести увести от пожилой замужней женщины её падкого до молодых прелестниц мужа.

— Вдова сотника Ингвара, что позволяет тебе утверждать, что украшения, о которых затеяна тяжба, твои, а не девы Красы? — бесстрастным тоном спросила Ольга. — Отчего они не могут быть просто схожими с твоими?

— Когда я их впервые увидела, тоже подумала, что они весьма похожи на мои. Золото есть золото, смарагды есть смарагды, а златокузнец, из чьих рук они вышли, мог сотворить не только мои украшения, но и ещё несколько ему подобных. Но уж больно украшения на... ней, — кивнула сотничиха на Красу, — напоминали мои — словно две капли родниковой воды! — и дождавшись, когда все в тереме лягут спать, я немедля проверила свою схованку. Она была пуста. Утром я подошла к... ней и попросила снять и показать мне колты, сказав, что они мне нравятся и я хочу купить такие же. На одном из них я увидела то, что ожидала: лапки, удерживавшие нижний из трёх меленьких смарагдов, расположенных вокруг крупного центрального, были несколько тоньше, чем на других, а на тыльной стороне колта подле клейма мастера-златокузнеца была едва заметная царапина. Но главное заключалось не в этом: смарагд, закреплённый на колте тонкими лапками, был чуть светлее своих собратьев, отчего, наверное, и лапки на нём были тоньше, дабы жёлтый цвет золота не делал его ещё светлее. Так я поняла, что... она опорожнила мою схованку и прибрала к своим рукам мои украшения.

— Почему, поняв это, ты отправилась сразу к судье-головнику, а не обратилась к воеводе или его жене, хозяевам терема, чтобы вместе с ними поговорить с девой Красой? Может, она случайно обнаружила схованку и, не зная, чья она, напоказ надела украшения, чтобы дал знать о себе их владелец? А может, украшения нашёл кто-либо другой, к примеру, гридень или челядник, и подарил их деве, не догадываясь об их истинной цене и надеясь на... её благодарность. Отчего в поступке Красы, не перепрятавшей драгоценности, а открыто надевшей их, ты сразу усмотрела злой умысел?

— Воевода Свенельд был в отъезде, его жена ушла на торжище, а подворье судьи-головника на одной улице с их теремом. Да и я, желая поскорее возвратить утраченные украшения, единственный свой достаток, действовала словно в горячке.

— Жена воеводы Свенельда, как ты узнала о схованке вдовы сотника Ингвара? — перевела Ольга взгляд на воеводшу. — Как я понимаю, схованки устраивают не для того, чтобы сообщать о них посторонним людям, тем не менее ты была извещена о ней.

— Однажды ночью я долго не могла уснуть и вдруг услышала за дверью чьи-то крадущиеся шаги. Это меня насторожило, и я решила узнать, кто тайком бродит по терему. Выглянув из опочивальни, я увидела чью-то неясную тень и, крадучись, последовала за ней. Когда тень юркнула под лестницу, ведущую в горище [116] Горище - чердак. терема, я сделала то же самое и настигла её. Это оказалась вдова сотника Ингвара, вздумавшая этой ночью проверить свою схованку. Так я узнала о её тайне, пообещав вдове никому не выдавать её.

— Вдова показала тебе не только схованку, но и её содержимое?

— Да. Как хозяйка терема, я не могла верить вдове на слово, а точно должна была знать, отчего она, словно тать, бродит по нему ночью тайком. К тому же я, как и всякая женщина, очень любопытна, особенно когда дело касается дорогих украшений.