Евгений Иванов - Меткое московское слово

Это старуха безродная. Третью неделю лежит. Ей крысы ухи и щеку отъели. На тот свет и без этих вещей можно…

Здесь дело сурьезное, с безобразием я не пущу, хоть сам губернатор будь!

Чего нас записывать?.. Мы живые и ни у кого не в подозрении!

Мое сердце нежное привычное к запаху!

Платье и то пропахнет. Я в участке передеваюсь… Мне полагается фартух и пожарное обмундирование, а их и на духу нет. Ни разу и в глаза не видал, какие они такие. Кто-то себе пришил к ногтю…

Я не оскорбляю тебя, а плеваться в казенном отделении дохтура не позволяют. Может, ты с чахоткой…

За господи-то помилуй заплатить чтице надобно. Только здесь не читают!

Что я тебе — архирей молитву читать? Я не монашка, позови монашку из Крестовоздвиженского…

Ваше благородие, Анисимов разложился и стух — терпенья нет! Прикажите в Мясницкую отослать на опознание?..

Я турецку кампанию помню… Вот где мертвых-то было! Всякого сорту, милый, иди и выбирай!

За обмовение мы, верно, возьмем. Можем просто из ведра или сикушки, а можем и мочалкой с пальцем. Все грехи смоем! Тебе как постараться — для храма божия?..

(Записано в период 1906–1918 гг. от смотрителей и сторожей часовен для мертвых тел в Москве и других городах.)

Кто мочалку мою взял? Два года вещь служила на людей, а, на вот тебе, черту понадобилась. Жулики, сволочи… прости, господи, и помилуй согрешения! Не велят ругаться, а как обойтись с сукиными сынами?

Свечку?.. Ну, ничего, зажги в головах. А то лучше мне дай денег, я канону у Косьми и Домиана поставлю. Так у нас делают, мне перепоручают. Для мертвого — канону лучше, полезнее.

Да чего ж с мухой сделаешь? Муха, муха и есть… Сильно летом одолевают, если двери открывать, а в сырости и в темноте она тоже не обожает быть. Ей, стерве, на солнце надо поиграть, вострухе! Погрызет свое и улететь просится…

У нас имеется свой поп, который присягу снимает…

Панихиду на дворе, при выносе, поп отслужит. Здесь воздух тяжелый для молитвы…

Незаконнорожденными беременела…

Когда их превосходительство скончались, ее превосходительство — вдова, госпожа губернаторша, меня за мои заслуги по прежней памяти омывать тело вызывали и много носильного от его превосходительства одарили. Две подушки дали, еще туфли, шитые в крест разными шерстями, и тюфяк, на котором кончину приняли. Мыли водой с рейнским…

Не плюйся, свинья деревенская, на свое подобие! Ишь ты, братца искать пришли… Да твой братец в Сибири, на каторге, в парше утонул!

Ты бы помылся или руки помыл. А я в субботу в баню пойду…

По совести скажу — попадает дело. Иной раз богатый или со сродственниками к нам в компанию втешатся. Мы в похоронное бюро знать даем, они, с заказа, гривенник на рупь нам плотят…

В протоколе писано «баба», а прислали безногого мужика. Вот какое невнимание! А я, не глядя, расписался, что принял. Малограмотный… Где бабу взять? Хоть в пору купить… К приставу, не иначе, доведется доложить…

Какая-то баба, для колдовства, берет у нас щепочку от управского гроба. Нам жалко, что ли, для дуры! А впрочем, кто ее знает, може, и умнее нас…

Великоват гробик привезли… Мы чистой соломцы на дно постелем, тельце выше оттого лягит…

Запишите, что это сочинение нашего полка бомбардира Павла Павлыча Дегтева. Мой товарищ был, вместе служили. Любил почудить и выпить…

Что мне околодочный, я докладываю самому помощнику пристава. Я человек ответственный за свое дело… За всю часовню отвечаю, имущество мне по описи сдано…

По первоначальному замыслу Е. П. Иванова (середина 1930-х гг.) все собранные им материалы входили в обширный «Скомороший сборник», первая часть которого была посвящена зрелищно-театрализованному скоморошеству, а вторая — «бытовому» (см. предисловие, с. 19). В послевоенные годы автор материалы второй части выделил в самостоятельную книгу под общим заглавием «Красное крылатое словцо. Быт, речь и юмор русского народа». Книга эта состоит из двух разделов. Первый, публикуемый в настоящем издании, посвящен городу, и прежде всего Москве. [47] Отдельные главы публиковались в периодической печати: в журнале «Москва» (1963, № 1, № 2 и № 8) — «Букинисты и книжники», «Московские антиквары», «Иконники»; «Книжной торговле» (1966, № 9) — «Московские букинисты»; в «Общественном питании» (1966, № 7–8) — «Ресторанные половые»; в «Службе быта» (1972, № 12) — «Портные» (фрагменты под заголовком «А портняжки так…»). Во втором автор рассматривает профессионально-цеховые организации деревни. Туда входят такие главы, как «Кожевенники», «Клеевары», «Макальщики и формовщики сальных свеч», «Обечники, или обечаечники», «Угольщики», «Дегтекуры» и др.