Дмитрий Миропольский - American’ец [Жизнь и удивительные приключения авантюриста графа Фёдора Ивановича Толстого]

Третьего марта, спустя четыре недели после выхода из Санта-Катарины, «Надежда» и «Нева» обошли, наконец, мыс Горн и оказались в Тихом океане. Температура в каютах держалась немногим выше точки замерзания воды. Единственным местом, где можно было просушить сырые постели, стал камбуз: печи там топили не переставая. Огромные волны задавали кораблям такую качку, что Резанов и другие, кому досаждала морская болезнь, сутками не выходили из кают. Если раньше воду, натекавшую в трюмы, откачивали дважды в неделю, то теперь приходилось делать это ежедневно. Солнце выглядывало через разрывы в низких облаках лишь по нескольку минут в день, и астроном не успевал определить, где находится экспедиция. Зато потрёпанные шлюпы часами скрывались друг от друга в густом тумане, вынуждая капитанов подавать сигналы пушечными выстрелами…

…и под конец марта в очередном шторме, который продолжался чуть не целую неделю, «Надежда» с «Невой» окончательно разошлись.

— Не беда, — успокаивал статских Крузенштерн, — есть на то старый британский порядок. С Лисянским у нас уговор: ежели случится такое, каждый сам по себе идёт к Вашингтоновым островам и дожидается встречи на Нуку-Гиве.

Теперь «Надежда» в одиночестве держала курс на север, оставляя Америку в сотнях миль по правому борту. С первых дней апреля океан становился всё спокойнее, и ветер заметно потеплел. Капитан распорядился осмотреть матросов — к всеобщей радости, цинги ни у кого не обнаружили. Доктор Эспенберг уверял даже, что дёсны у людей выглядят лучше, чем в Кронштадте. Пашкина песня зазвучала веселей, и над волнами Тихого океана понеслось русское раздольное:

— Не тужи, не плачь, детинка, в рот попала кофеинка… Авось проглочу!

На одиннадцатой неделе плавания Фёдор Иванович совершенно озверел от безделья, и спасло его улучшение погоды: Крузенштерн велел приступить к работам, которыми долгое время из-за штормов никто на корабле не занимался. Матросы спешно чинили старые паруса для употребления при пассатном ветре, чтобы хорошие сберечь для худой погоды в дальнейших широтах. Кузнец приготовлял обрезки железа, топоры и ножи для обмена с островитянами…

…и граф Толстой тоже был приставлен к делу. Пушки, убранные на время перехода, подняли из трюма и вернули на места; капитан просил графа обучать экипаж прицельной стрельбе и заниматься прочими военными экзерцициями. Уговаривать Фёдора Ивановича не пришлось; бедные матросы скоро взвыли от рвения бывшего гардемарина и гвардии поручика, но артиллерийскую науку он вколотил в них накрепко.

Тем временем Крузенштерн принял важное решение, которым поделился с Резановым.

— Ваше превосходительство, — говорил он, — я оставил намерение продолжать плавание ближе к западу. Ветра слишком свежи и беспрестанны, нас относит от курса, и во избежание потери времени я вынужден идти прямо в Камчатку, чтобы выгрузить там товары Американской Компании, а после отправиться в Японию, чтобы доставить туда ваше посольство.

— Значит ли это, что вы также оставили надежду на совершение открытий в этой части океана? — поинтересовался Николай Петрович, оживший после штормов. — Сколько мне помнится, исследования новых земель числились в вашем прожекте как одна из наиболее привлекательных целей…

Крузенштерн пояснил:

— Посольство в Японию отнимет по крайней мере шесть месяцев. Если мы пойдём туда сейчас, отправиться в Камчатку будет невозможно раньше мая следующего года. Я же принимаю во внимание выгоды Американской Компании: её товары, и в первую голову железо и такелаж, необходимо доставить в возможной скорости. Груз уже пострадал за время плавания: железо разъедает ржа, канаты преют, бочки с водкой прохудились и текут. За время стоянки в Японии товары понесут ещё больший урон. Моя же обязанность по инструкции, любезно предоставленной вашим превосходительством, состоит в приведении торговли Американской Компании в лучшее состояние.

Резанова не сильно заботили финансовые потери — лично ему британцы обещали компенсацию. Камергер понимал, что Крузенштерн сомневается в успехе посольства и делает простой расчёт: если сперва будет потрачено время на поход в Японию, и только через год экспедиция окажется в Камчатке, с опозданием привезя изрядно уценённый товар, — неудача постигнет обе главных задачи, которые задал государь. Поэтому капитан хочет сперва выполнить свои обязательства перед Компанией. Он быстро и благополучно доставит все товары по назначению, решив собственную первоочередную задачу, а дальше привезёт Резанова в Японию — и там будет спокойно ждать, чем закончится посольство, за результат которого Крузенштерн уже не отвечает…