Дмитрий Миропольский - American’ец [Жизнь и удивительные приключения авантюриста графа Фёдора Ивановича Толстого]

Небо было чистым, свет луны превращал морской простор в бескрайнее блюдо зеленоватого серебра, и Фёдор Иванович издалека приметил на его фоне чёрный силуэт «Надежды». Мачты с зарифленными парусами походили на трезубец Нептуна, торчащий из воды в полумиле от спящей гавани. Ни лодок, ни других судов поблизости видно не было — значит, пираты до шлюпа ещё не добрались. Граф облегчённо вздохнул: оставалось время предупредить своих, чтобы моряки достойно встретили разбойников.

— Успели! — Он потрепал обезьяну по холке…

…и тут увидел три баркаса, которые ходко двигались на вёслах от берега в сторону корабля.

В каждом из них, пожалуй, могли уместиться человек по пятнадцать. Фёдор Иванович прикинул, что к «Надежде» он поспеет одновременно с пиратами, а значит, уже не сможет предупредить моряков. Ах, как сейчас пришлись бы кстати ружьё или пистолет! Выстрел в ночной тишине — отменный сигнал для вахтенного матроса. Но граф был безоружен: раскладной нож наваха с десятидюймовым клинком, заткнутый за пояс по местной моде, не в счёт. И что делать?

Фёдор Иванович закрепил руль, чтобы лодка держала прежний курс, и откинул крышку рундука с рыбацким скарбом. По счастью, запасливый хозяин держал здесь фонарь, а к нему бутыль с маслом. Граф побросал на нос лодки канаты, старые одеяла, ветошь, — всё, что смог найти, — и вылил масло в эту груду.

Зажечь фонарь удалось не сразу. Фёдор Иванович торопливо чиркал обушком навахи по кремню, чтобы высечь искру, и то и дело поглядывал в сторону разбойничьих баркасов: расстояние до них стремительно сокращалось. Наконец он справился с фонарём и снова взялся за румпель, направляя свою лодку наперерез врагам…

…которые до последней минуты не обращали внимания на ночного рыбака, державшего путь в их сторону. Конечно, одинокий парус пираты заметили, но чего было бояться шайке вооружённых мужчин? Ведь они, в отличие от бывшего гардемарина, никогда не слышали о брандерах Петра Первого — горящих судёнышках, которые помогли русским одержать первую в истории морскую победу над шведами при Гангуте.

Баркасы шли на расстоянии десятка саженей друг от друга; Фёдор Иванович выбрал своей целью ближайший из них. Когда столкновение сделалось неизбежным, граф швырнул фонарь в промасленное тряпьё, которое тут же вспыхнуло. На носу лодки заплясали ослепительные языки пламени, раздуваемые ветром; в небо повалил густой дым, обезьянка пронзительно заверещала от ужаса…

…и ей хором откликнулись пираты, а через несколько мгновений брандер Толстого со всего хода нанёс их судну сокрушительный удар в борт. Затрещали сломанные вёсла, хрустнули доски; Фёдор Иванович крюком багра подхватил пылающие лохмотья и бросил их в баркас. Там тоже занялся пожар, в пробоину хлестала вода, на ком-то горела одежда. В этой суматохе граф продолжал орудовать длинным заострённым багром — и ударом тяжёлой пики пронзил грудь Фернандо, брат Исабель на свою беду командовал именно тем баркасом, который атаковал Фёдор Иванович. В сполохах пламени лицо пирата исказила гримаса боли и ненависти; он перевалился через борт и навсегда канул в море.

Граф успел поразить ещё пару бандитов, которые пытались отбиваться абордажными саблями, а когда гигантской свечой вспыхнул парус его лодки — бросился в воду и погрёб к «Надежде». Обезьянка, не переставая истошно кричать, всеми двадцатью ногтями до крови впилась в его спину, оправдывая название аранъя — паучок. Фёдор Иванович сжал зубы и терпел. Правду сказать, по военной науке с брандера полагалось уйти ещё до столкновения с вражеским судном, но Фёдор Иванович хотел быть наверняка уверен в успехе и превратить сцепившиеся лодки в огромный факел, от которого до «Надежды» оставалось не больше пятидесяти саженей.

Само собой, на корабле услыхали крики и заметили сиявший в ночи костёр посреди моря. Доски палубы загудели под башмаками команды, поднятой по тревоге; в белой полосе над ватерлинией со скрипом открылись чёрные провалы орудийных портов. Поняв, что их затея сорвана, пираты что было сил налегли на вёсла и развернули уцелевшие баркасы. Один из них артиллерия корабля разнесла в щепки, второй под водительством хитрого Альвареша сумел пройти так, чтобы оказаться вне досягаемости пушек…

…однако выжившим разбойникам, которые вплавь или на баркасе добрались до берега, ускользнуть не удалось. Грохот ночной канонады вызвал переполох в сонном городке. Солдатам из местной крепости наконец-то нашлось дело: все злоумышленники были взяты под арест.