Дмитрий Гусаров - Гусаров Д. Я. Избранные сочинения. (Цена человеку. Вызов. Вся полнота ответственности)

— Случается и такое, — улыбнулся Курганов, наблюдая, как Потапов вновь установил контакт с невидимым собеседником. — Работаем в таких делянках, что на днях один трактор действительно чуть не утопили…

Он достал из кармана отпечатанную на машинке бумагу и положил ее на стол перед директором.

— Что это? — Потапов взял карандаш, заглянул в список.

— Список запчастей. Здесь самое необходимое.

— В Войттозере не умеют даже оформлять документов… — в прежней медлительной и безразличной манере начал было выговаривать директор, но сразу же нашлось дело карандашу, и выговор остался незаконченным. — Этого у нас нет… Этого тоже… Ну, а где же резина? Ах, вот… Жирно, жирно жить хотите… Резина на дороге не валяется… Наполовину срежем. А это, пожалуйста, берите хоть того больше.

Список покрылся размашистыми синими пометками и исправлениями.

— Возьмите бланки и выпишите настоящие требования, — вернул список Потапов. — Все, что есть, дадим. Будет бульдозер — дадим и бульдозер. Все сделаем… Повторяю, молодой человек… Победителей у нас не судят… Но если…

— Все ясно, товарищ директор! — весело поднялся Виктор. — Разрешите идти?

— На днях я к вам приеду! — выкрикнул Потапов, когда за Кургановым дверь уже захлопнулась.

«Дорогая тетя Ася!

Сегодня получила твое первое письмо. Прежде всего не волнуйся. Я тебе написала сущую правду. У пас все идет хорошо. Войттозеро — это не какая–то богом забытая деревушка, а настоящий поселок, почти город. Здесь все есть — и кино, и электричество, и библиотека, и школа. А магазин, знаешь, какой? Удобней ленинградских. У одного прилавка ты можешь купить и приемник, и пуговицы, и селедку, и хлеб. Даже мотоциклы бывают. Если чего и нет, то можешь прямо обратиться к продавщице. «Маша, будешь на базе, узнай, скоро ль привезут швейные машины или, скажем, пальто зимние?» А люди, знаешь, какие чудесные — простые, добрые, и все друг друга знают.

У меня сегодня радость. Наш директор предложила мне кроме основной нагрузки еще восемь часов литературы в вечерней школе. В этом году открываются четыре класса вечерней школы — пятый, шестой, седьмой и восьмой. А дальше будем прибавлять по классу в год.

Мои будущие перваши — это чудо! Каждый день у школы торчат часами. Проходу нет: «Тетенька, а сколько дней до школы осталось?» — «Еще пять дней». — «А пять дней — это много?» Анна Никитична дала мне книгу по методике преподавания в младших классах. Прочитала — и прямо в ужас пришла, какое это сложное дело! Все меня успокаивают, а я все равно волнуюсь…

Наша хозяйка, тетя Фрося, — удивительный человек! Подумай только — ей уже шестьдесят лет, а она с рассвета до ночи на ногах. Дома все сготовит, приберет, бежит в общежитие лесопункта уборку делать. Там восемь комнат, живут парни, так что работы хватает. А кроме того — корова, огород, сенокос, да еще успевает и сети «похожать». В прошлое воскресенье мы были на сенокосе. По–честному, мне не понравилось. Какой же сенокос, когда траву по горсточке горбушей резали? Лугов здесь мало, заросли лесом. Но зато сети «похожать» — какое удовольствие! Я научилась хорошо грести и лодку так держу во время «похожки», что тетя Фрося даже хвалит. Рыба сейчас идет — ряпушка. Она очень вкусная, если зажарить в малой воде. Это, знаешь, надо на большую сковородку ровными рядами уложить рыбу спинкой вверх, посолить, залить водой, добавить чуть–чуть, для вкуса, масла, и на огонь… Быстро и вкусно.

Тетя Ася! Ты просишь, чтоб следующее письмо тебе написал Виктор. Пойми, что ему некогда. Он с утра до ночи занят. Даже ночью он бредит о волоках, эстакадах и лесосеках. Его здесь хвалят, я уже сама не один раз слышала в клубе и в магазине… А здесь зря хвалить не станут.

Мы решили каждый месяц посылать тебе по триста рублей, чтоб хоть немного отплатить за все то добро, что ты сделала для нас и особенно для меня. Пожалуйста, не отказывайся, а то мы обидимся. Мы ведь вдвоем будем зарабатывать много–много! Одна я буду получать целых две повышенных стипендии!

Если будут звонить девочки с курса, то скажи им, что я обязательно напишу, но потом, когда проведу первые уроки…»

Вдруг Лена почувствовала себя так, как будто в комнате кто–то есть. Она испуганно подняла голову. Света керосиновой лампы явно не хватало на всю кочетыговскую горницу. Медленно, очень медленно проявлялась дальняя, оклеенная серыми обоями стена с черным прямоугольником низкой двери, с тускло поблескивающим латунным умывальником у порога, с посудной горкой в левом углу и кадкой для воды под нею. Весь правый угол занимала большая смутно белевшая печь. Все было на своих, исстари заведенных и уже ставших для Лены привычными местах.