Дмитрий Гусаров - Гусаров Д. Я. Избранные сочинения. (Цена человеку. Вызов. Вся полнота ответственности)

В третьей повести самого Анохина уже нет, идет следствие по его гибели. Вместе с обстоятельствами смерти героя прорисовывается вся сложность работы на посту руководителя в этой буферной, временной республике.

Сотни прочитанных документов, многодневная кропотливая работа в архивах Читы и Петрозаводска помогли автору понять своего героя, увидеть его глазами современников, друзей и врагов. С ощущением полной достоверности Дмитрий Гусаров заполнял недостающие звенья в жизни Петра Анохина, которые невозможно проверить никакими документами. Самый дотошный историк, прочтя эту книгу, не упрекнет писателя, что так не могло быть. Это не значит, что так и было. Вымысел всегда остается вымыслом. Но исторически так могло произойти.

Работа над книгой о Петре Анохине окончательно утвердила представление Дмитрия Гусарова о военной прозе. О том, как ее надо писать. Он вобрал в себя все понятие того, что война — это такое важное событие в жизни народа, которое прежде всего требует от писателя реального факта. Даже, если герои вымышлены, даты изменены, реальная, достоверная основа событий, переживаний, чувств делает реальными и самих вымышленных героев. Писатель возвращается к «главной книге», задуманной еще в самом начале литературной деятельности. К роману о походе партизанской бригады Григорьева по финским тылам. Гусаров не был участником этого самого крупного на Севере партизанского рейда в годы войны. Когда он с пятьюдесятью уральскими комсомольцами приехал в Карелию, в партизанском отряде «Боевые друзья», куда его зачислили, после григорьевского рейда оставалось в живых лишь около двадцати партизан. Рассказанное ими настолько поразило Дмитрия Гусарова, что никакие походы, в которых уже участвовал сам, не заслонили от него величие и трагедию григорьевского. Предчувствуя свой роман «За чертой милосердия», он подбирается к событиям рейда в романах «Боевой призыв», «Цена человеку». С тем, чтобы, когда придет время, взяться за роман, характеры главных его героев, композиция сюжета были выношены в их окончательной зрелой форме. Писатель боялся себе признаться, что в ранних произведениях он как бы репетировал события, проходившие в том знаменитом рейде. И все же вначале был задуман роман о бригаде Григорьева художественный, со своим сюжетом, своими литературными героями. Нужен был опыт книги об Анохине, нужны были первые художественно–документальные книги о войне Д. Гранина, К. Симонова, чтобы окончательно понять — правда этого похода требуется читателю больше, чем самое хорошее правдоподобие. «Я чувствовал себя обязанным воздать должное не придуманным, а реальным бойцам и командирам. Мне хотелось, чтобы память об этих людях осталась где–то запечатленной. И я решил писать документальный роман», — вспоминает Дмитрий Гусаров.

Работа над ним началась в 1969 году. Затем семь долгих лет поисков живых участников похода, документов партизанского движения, свидетельств фронтовой печати. В романе «За чертой милосердия» писатель использует перехваченные радиограммы, боевые донесения и, что немаловажно, свидетельства о походе финской стороны. Значение финской документации оказалось даже больше, чем предполагал автор. О пользе похода немало спорили до самого последнего времени. Невыполнимость задач, поставленных перед комадованием бригады, гибель большей части его участников, трудности со снабжением партизан продовольствием заставили усомниться в пользе столь крупных рейдов по лесам Карелии уже сразу после окончания похода. Он был на Севере первым и единственным. Только сегодня мы узнаем, благодаря финским источникам, что Маннергейм лично следил за развитием операции по уничтожению партизанского соединения, ежедневно требовал докладов по этому вопросу, что общая численность соединений, брошенных на разгром бригады в шестьсот человек, составляла более трех тысяч опытных финских егерей. Значит, эти тысячи финнов не пошли под Ленинград, где в 1942 году было самое тяжелое положение. Финны подтвердили — поход не был напрасен.

Кроме документов и записей бесед с участниками похода, у Дмитрия Гусарова было личное право на описание григорьевского рейда. Право участника двенадцати походов в примерно схожих условиях, причем два из них было тоже длительных, летних. Немало ситуаций знакомо писателю по собственному опыту.

И самое главное — знание психологии людей в таких рейдах, знание того, во что они верили, о чем думали в те дни и месяцы, когда они уходили кто надолго, а кто навсегда «за черту милосердия».