Грегор Самаров - При дворе императрицы Елизаветы Петровны

Ведь она исполнила свой долг и дала государству наследника!

Екатерина Алексеевна с горячей мольбой смотрела на него, не будучи в силах произнести ни слова.

А Салтыков продолжал всё страстнее:

— Но нет! Здесь я, друг, смиренно и покорно вынесший всё, и буду всегда на страже, чтобы вовремя помочь повелительнице моей души! Я здесь, Екатерина, тогда как все остальные покинули тебя! — воскликнул он, бросаясь перед кроватью на колени и хватая великую княгиню за пылавшие в горячке руки. — Я здесь, чтобы поклясться тебе в том, что никогда не покину тебя, что рука об руку с тобой я последую всюду, пока не выведу тебя к высотам блестящего будущего! Теперь ты моя, теперь ты свободна! Ведь ты исполнила свою обязанность, больше уже никому ничего от тебя не нужно. Ты видишь сама — все покинули тебя, но только я один остался с тобой. Моё сердце бьётся лишь для тебя, Екатерина! Так поклянись же, что ты будешь принадлежать только мне, мне одному на все времена!

Он привлёк к себе руки Екатерины Алексеевны и положил их к себе на грудь, которая вся дрожала от сильного сердцебиения.

С сверхчеловеческим напряжением воли, собрав все силы, великая княгиня вырвалась от него, привстала на кровати и, повелительно подняв руку, крикнула с негодованием:

— Подите вон отсюда, безумный, наглый человек! Моё сердце и мои обязанности всецело принадлежат моему сыну, который со временем станет вашим государем!

— И которого у вас взяли! — крикнул Салтыков с искромётным взором. — Да, взяли, чтобы оставить вас более одинокой и более беспомощной, чем любая русская мужичка, которая только что дала жизнь нищему!

— И всё-таки у меня достаточно силы, — гневно произнесла Екатерина Алексеевна, — чтобы защитить себя и освободиться от вас! Клянусь вам, если вы сейчас же не уйдёте отсюда, я встану, и Господь даст мне силы дотащиться до трона императрицы, чтобы перед лицом всего двора, всей России потребовать привлечения вас к строжайшему суду!

Она сделала движение, чтобы встать с постели.

Салтыков испуганно вскочил с колен, чтобы удержать её. В этот момент в спальню вошла княгиня Гагарина.

Екатерина Алексеевна в изнеможении упала бледная как смерть на подушки. Княгиня в изумлении остановилась и, строго посмотрев на Салтыкова, сказала:

— Я явилась сюда, чтобы осведомиться, не нуждается ли в чём-либо её императорское высочество, и очень счастлива, что нахожу здесь господина Салтыкова...

— Меня послал великий князь, — сказал смущённый до последней степени Салтыков, — чтобы сообщить её императорскому высочеству, что он только что пил за здоровье великого князя...

— Я очень счастлива, — продолжала княгиня Гагарина, не обращая внимания на слова Салтыкова, — что нахожу здесь господина Салтыкова и имею возможность сообщить ему, что его повсюду ищут, согласно приказанию императрицы. Её императорское величество собирается послать вас чрезвычайным послом в Стокгольм, чтобы сообщить там о счастливом рождении великого князя.

— Меня? — воскликнул Салтыков изумлённо. — Такая милость её императорского величества...

— Ступайте, ступайте, — сказала княгиня, — её величество не привыкла ждать, и если вы промедлите ещё долее, то возможно, что пошлют кого-нибудь другого, пока вы будете здесь.

Салтыков попытался поцеловать руку Екатерины Алексеевны, но великая княгиня резким движением отдёрнула её, а княгиня Гагарина всё настойчивее выпроваживала его из комнаты.

— Надеюсь, — сказала она, возвращаясь к Екатерине Алексеевне, — что вы, ваше императорское высочество, увидите в моём молчании доказательство того, насколько искренне предана я вам.

Великая княгиня пожала руку Гагариной и посмотрела на неё благодарным взглядом.

— Я должна вернуться к императрице, — сказала потом княгиня, — её величество требует, чтобы в качестве обер-гофмейстерины двора вашего высочества я стояла при колыбели новорождённого великого князя во время приёма поздравлений.

— А мой сын? — усталым голосом спросила Екатерина Алексеевна.

— Императрица не покидает его ни на минуту. Но не беспокойтесь, — прибавила княгиня, заметив, что глаза Екатерины наполнились слезами, — это пройдёт; ведь обыкновенно прихоти императрицы скоропроходящи...

— Нет, нет, она не отдаст мне моего сына. Ведь этот ребёнок — само будущее, а она не выпустит будущего из рук. Благодарю вас за ваше сердечное участие, княгиня, — сказала она потом спокойно и ласково, — мне ничего не нужно, кроме стакана воды, чтобы освежить губы...