Сергей Голицын - Царский изгнанник (Князья Голицыны)

— А ты? — спросил Чальдини у племянника.

— Я? Если б я был представлен графу и если б получил приглашение, то непременно поехал бы.

— Меня тоже ждёт одно дело, — сказал аббат, — поедемте вместе, доктор. А вы, господа, надеюсь, что к одиннадцати часам будете в пансионе, не засиживайтесь у адмирала на бале, господин Мира. Покажитесь только графу, если уж это так нужно, и не забывайте, что завтра надо встать рано, и встать с добрыми и свежими головами.

— Поедем с нами, дружок, — сказал Чальдини дремлющему Акоста, — я завезу тебя в пансион, а то остроумный племянник мой без нас совсем одолеет тебя своими остротами.

— Нет, господин доктор, позвольте мне остаться. Мира обещает, что не будет больше...

Вечер графа Рено, только с прошедшей осени возвратившегося из дальнего плавания, должен был начаться часов в десять. Не боясь опоздать на него, Чальдини зашёл вместе с аббатом в книжную лавку Дюваля с тем, чтобы из книжной лавки поехать переодеться домой. Чтобы реже разлучаться со своим племянником и Мишей, Чальдини охотно принял приглашение аббата остановиться в пансионе.

Дюваль вышел навстречу посетителям.

— Я ожидал вас с большим нетерпением, господин профессор, — сказал он аббату с радостным видом.

— Разве есть что-нибудь новое?

— Как же. Очень новое, и такое новое, что давеча утром, возвращаясь домой и встретившись с вами, я хотел остановить ваш фиакр; но вы ехали не одни, и я не решился при людях...

Дюваль покосился на Чальдини.

— Это доктор Чальдини, — сказал аббат, — можете смело говорить при нём, доктор знает всю нашу печальную историю... Что ж, отыскали вы вашего продавца, этого... как, бишь, его?.. Альфреда?..

— Отыскал, профессор, совсем случайно отыскал: давеча утром, перед тем как увидеться с вами, я встретил моего продавца книг, он шёл отсюда и очень живо разговаривал с маленьким мальчиком...

— Что ж вы не остановили их? Может быть, вы не совсем уверены, что это был Альфред Гаспар?

— О нет. Я очень хорошо узнал этого молодого человека, но господин Дюбуа просил меня быть как можно осмотрительнее и не делать огласки. Поэтому я, перед тем как молодые люди поравнялись со мной, скрылся в воротах и стал следить... Они оба вошли в кофейную Прокопа.

— Что ж дальше? — спросил Ренодо дрожащим голосом. — Мы сейчас из кофейной Прокопа и не видали там никакого Альфреда Гаспара.

— То-то и дело, что Альфреда Гаспара зовут совсем не Альфредом Гаспаром. Его зовут Петром Мира.

— Что?! — в один голос вскрикнули Ренодо и Чальдини.

— Его зовут Петром Мира, — повторил букинист, — мне это сказал сам Прокопио, которого я и просил не выпускать молодого человека из виду. Этот Мира давал нынче большой обед своим сорбоннским товарищам. Я сам видел, как он хлопотал, бегал на кухню, пробовал и блюда и вина... Мальчика, который суетился вместе с ним, зовут Акоста, и теперь, если они даже и уйдут из кофейной, вам не трудно будет отыскать их... Довольны ли вы мною, господин профессор?

— Очень доволен, благодарю вас, Дюваль, и сообщу о вашем усердии и о вашей осмотрительности господину директору, — отвечал аббат мрачным голосом и вышел вместе с Чальдини из лавки букиниста.

— Жаль мне вас, мой бедный доктор! — после долгого молчания сказал Ренодо. — Ещё больше жаль, что это случилось в вашем присутствии, но, с другой стороны, такой гнусный поступок...

— А что бы сделали вы, если б это случилось в моё отсутствие? Разве легче бы было? Что бы могли вы сделать с этим негодяем, который срамит и свою мать, и ваш пансион, и своих товарищей, и меня?..

— Ужасное дело!.. Поедемте скорее домой, доктор. Потолкуем и авось что-нибудь придумаем. Вам теперь, я думаю, не до графа Рено?

— Напротив, теперь больше, чем когда-нибудь, мне надо спешить к нему, и не на вечер, а перед вечером: он один может выручить нас... У вас бумаги этого негодяя?

— У меня.

— Поедемте. Пока я буду переодеваться, вы достанете его бумаги и велите уложить его пожитки. Бумаги я возьму с собой, а за пожитками пришлю через час или через два. Пётр Мира в ваш пансион уже не возвратится. Бедная сестра! Какой для неё будет удар!.. Впрочем... сказать ей: «Благоприятный случай... непреодолимое призвание... протекция адмирала...»

Переодевшись в чёрный бальный костюм и захватив с собой документы о рождении и крещении своего племянника, Чальдини отправился на вечер графа Шато Рено и вошёл в его кабинет часа за два до начала вечера.

Между тем в кофейную Прокопа начали с восьми часов собираться ежедневные её посетители, посетители самого разнообразного калибра: собирались и картёжники, и бильярдные игроки; застучало домино; началась игра в кости, ещё громче зашумел триктрак, к великой досаде мирных и тихих, но мало выгодных для заведения шахматистов. Загудел оркестр из двух скрипок и двух кларнетов; раздались куплеты то с патриотическим, то с оппозиционным направлением. Явились паяцы, астрологи, арлекины в коротеньких масках, коломбины в коротеньких юбках, и... мало ли какие посетители собираются на карнавал в кофейную Прокопа!..