Лев Жданов - В сетях интриги. Дилогия

— Ты так думаешь?

— Остерман так полагает. А он ли во всяких интригах не знаток! Никогда не ошибётся, старая лиса. Даже если говорить о враге. И потом… помните показание Бирона? Выходит, граф сам втянул его в регентство, поджигал против принца Антона, строил козни, чтобы потом герцога же арестовать… И этим он заслужил общую любовь, прослыл героем в народе. От вас посыпались награды и милости сверх меры… Отвратительно. Двойной предатель!

— Да… если только это правда. А очень похоже на то.

— Сомненья нет! Все ясно открылось во время следствия.

— Но… всё-таки с графом надо быть осторожнее. Его так любит армия. Поди узнай, что делается там, в совете? Я, скажи, не могу, голова моя…

— Скажу… скажу… Да они и сами знают… Только Остерман хотел было явиться… Как ему сказать?

— Хорошо… Его одного приму, если надо. Только не принца Антона. Слышать не могу противного голоса, этой хромающей болтовни дуралея. Фуй! Косноязычный, «пряничный принц». Его — ни за что! С тех пор как я почувствовала, что буду снова матерью, понимаешь, видеть, слышать не могу ненавистного… Не могу… Не могу!

— Понимаю… понимаю… И Линар мог бы приревновать. Успокойтесь, не впустим «пряничного принца». Особенно когда должен явиться настоящий «зачарованный наш принц Шармант»!

И, отдав шутливый реверанс, Менгден прошла в соседний покой, где вокруг большого стола сидели члены совета: Остерман, Райнгольд Левенвольде, фон Менгден, канцлер граф Головкин — с принцем Антоном во главе.

Тимирязев, сенатский служака, преданный Остерману, и Пётр Грамматин, снова занявший место адъютанта при Антоне, помещались поодаль за секретарским столом.

— Что же, ваше высочество, — появившись перед собранием ближайших министров и советников правительницы, бесцеремонно задала вопрос фон Менгден. — Государыня желала бы знать, как здесь надумали? Чем порешили? Она прилегла… но дело это её весьма беспокоит.

— Что же решать?! Все по-прежнему… Скажите, гра-аф, вы баро-онессе…

— Отставка тут уже готова к подписанию. Но всё-таки мы послали к графу сына. Ежели её высочеству угодно быть столь великодушной… Вот ждём ответа. Да вот и самый ответ на пороге! — увидя входящего Миниха-младшего, закончил Остерман.

— Баронесса! — войдя, отдал молодой полковник поклон Юлии.

— Сказывайте скорее… Принцесса желает знать: успели уговорить нашего героя? Перестал он капризничать, словно барышня перед балом, или нет? Берёт назад свою отставку?

— Не знаю, как и сказать, баронесса! — щёлкнул шпорами Миних-сын. — Не сетуйте на меня и вы, ваше высочество! — обратился он к Антону. — Послов не секут, не рубят! Я передал отцу всё, что было вами приказано. И… должен также дословно объявить его решение. Позволите, принц?

— Проо-шуу ваа-ас. Мы зде-есь для дее-ла… не дляа кооо-омпли-меентов!

— Вот именно. Опущу все соображения батюшки, так сказать, общего свойства, насчёт действий правительства вообще…

— Без участия в таковом самого графа Миниха? Могу себе представить! — с добродушной усмешкой проговорил Головкин. — Бессильный гнев — плохой подсказчик!

— Вот, вот… И батюшка изволил говорить то же самое. Сила и без гнева сражает своих врагов. А сердиться бессильно — лишь себя напрасно сокрушать! — послал ответную стрелу полковник, вступаясь за отца. — И вот батюшкино решение: «Если Миних нужен, то его место там же, где был он месяц тому назад. А нет — так ширмою служить для других он не может. И по годам своим, и по заслугам». Так он сказал… простите!

— На стаа-рое месс-то? Вее-ли-иким визирем! Мее-ня на заа-дний двор! Прее-воо-схоо-дно!.. — заволновался Антон.

— Министров и первых советников короны — ему в лакеи либо в ординарцы его штаба? — спокойно снова съязвил Головкин.

— Тттому не-е бы-вать!.. Яаа не соглаа-сен! Ннне поо-зволю… Аа… вы что-о же молчите? И-или полаа-гаете? — живо обратился принц к Левенвольде.

— Мне хотелось бы раньше слышать ценное мнение графа Андрея Иваныча! — проговорил тот, глядя на Остермана. — Как вы об этом полагаете, граф?

— Ддда… говооо-рите… рре-шаай-те! — предложил принц.

— Решать не мне. Как её высочество соизволит? А мне сдаётся, надо бы ей изложить, в каком положении сейчас дело.

— Ддда, коонечно… Воот вы бы саа-ми… Так хорроо-шо будет… Пой-дите и скаа-жите ей…

— Пожалуйте… пожалуйте, Андрей Иваныч! — уловив вопросительный взгляд Остермана, пригласила Юлия, подымаясь с места, которое заняла недалеко от стола. — Вас принцесса примет. Лишь не взыщите за наш туалет…