Лев Жданов - В сетях интриги. Дилогия

— Послушай, Яган! Сердись, не сердись, а я скажу… Мне думается: чем так обошёл тебя Миних? На что он тебе? Чем он лучше Остермана, которого ты так ненавидишь? Не доверяй графу, муженёк. Не нравится мне, как он говорит с тобой. И смех у него такой… не настоящий. Он так завидует тебе…

— Но ещё больше боится! И это очень хорошо. Сразиться с ним на поле битвы я бы не хотел. Для этого есть у меня два отчаянных головореза-братца, Густав и Карл. В боях он меня одолеет, этот прирождённый ландскнехт, но что касается придворных тонкостей и всякой дипломатии… Хо-хо!.. Недаром я штудировал Аристотеля, и Макиавелли, и Сфорцу… и разных других! Я всех здешних дельцов и политиканов… Вот где я их держу! В моём кулаке! Ха-ха-ха!.. Австрийцы, ненавистные мне, остались с носом. И сам Остерман поплатится за все свои и чужие грехи передо мною. Завтра же он будет арестован… Французов, с их шаркуном, пройдохой Шетарди, я вожу за нос, треплю, как треплет за шиворот сука своих малых щенят. А французские экю сыплются к нам… К тебе, в чулок твой широкий, жёнушка! А взамен им — вот что! Кукиш и два кукиша. Россия не для них, а для меня, хотя денежки от Франции мы получили… сто тысяч экю! Шутка ли! Ха-ха-ха… Куш не плохой. И Миних помог мне получить его. А ты ему не веришь! Сегодня же я окончательно убедился, что граф решил служить мне верно и будет предан мне из страха… если не по доброй воле. Д не все ли мне равно!

— Дай Бог… Только, Яган, сердце у меня что-то не спокойно. Очень уж ты занёсся. И что тебе за охота была попасть в регенты, когда и так ты правил всеми здесь без хлопот, не возбуждая лишней зависти и вражды. К чему тебе! Ясно, что своим последним возвышением ты озлобил всех при дворе. Уж не говоря о русской пьяной, тупой черни. Попы клянут тебя… еретиком, чуть не антихристом называют… Зачем же ты, не пойму?! Всегда такой осторожный, рассудительный… Не пойму!.. Неужто нельзя было иначе!

— Иначе! Как это? Ну, умница, знаешь лишь порицать — укажи: как можно иначе. Помнишь, что было раньше? Забыла наш «пышный, богатый двор» при герцогине курляндской? Шесть с половиною придворных, не считая приживальщика Бестужева и других шутов… Унылая жизнь на подачки, идущие из Петербурга! И все завидовали мне, обер-камергеру светлейшей герцогини Анны. Все шесть с половиной человек её свиты и дюжина других, настоящих лакеев в ливреях, перешитых и перелицованных по два раза… А я — сгибался, таился, молчал… и порою завидовал толстяку, весёлому сапожнику при нашем «высоком дворе»!.. Но Анна слушала меня во всём. А я видел многое вперёд, о чём не догадывались первые умники и нашего курятника, и блестящего российского двора! Я умно вёл дело. Случай помог мне и нашей герцогине… И вот я, никому не видимый, тайный, но полновластный хозяин в целой огромной империи, богатой почти так же, как золотая Индия, хотя с виду разорённой и бедной до нищеты. Начинаю работать — очищать десятками лет насыхавшую грязь. Придворных здесь больше, чем было челяди у нас во всей Курляндии. И опять все завидуют мне… Но их зависть — мне на пользу! Я уже и герцог курляндский… хотя тамошние бароны больше любят холеру и чуму, чем своего нового герцога, который ещё недавно играл с ними в тарок по грошовой ставке! Ха-ха-ха!.. Я — граф Вартенберг в Силезии, владетельный граф Бинген на прусском Одере. Но важнее всего, что я — Бирон в России! Знаешь ли, что одни только горные заводы здесь дали мне в три года — два миллиона звонких рублёвиков! А?! Пускай завидуют!.. Есть чему! И так длится целых десять лет… в этой проклятой стране, в России, где брат поднимается на брата, где дети продавали мне отцов, а матери — своих дочерей за гроши… Где убивают не только ради корысти, но и так, для забавы порой… Здесь я владею всем десять лет… И Я — остаюсь Я!

— Все правда, Яган. Но… что же дальше?

— Дальше тоже неплохо. Умирает неожиданно та, кто служила мне опорой и защитой необоримой. Все обрадовались. Думали: «Бирон погиб!..» Врёте! Нет! Ещё выше прежнего взлетел сокол Бирон над этой вороньей стаей. Он — признанный регент империи. Не только министры и сенат — русский святейший синод ему, иноземцу, иноверцу, еретику, как они называют, даёт титул высочества… Мелкопоместный курляндский шляхтич — правитель Российской державы именем Иоанна Третьего, Яган Бирон «милостию Божией»!.. Ха-ха-ха! Ты слышишь, как это звучит! Но и того мне мало. Семнадцать лет править… а потом? Куда? В Митаву, где меня презирают?.. В Австрию, где меня ненавидят? В Пруссию, где одни мои враги и сильные завистники?.. Куда, скажи? Здесь — тоже ненавидят, завидуют, но — боятся и раболепно лижут руки из-за выгод или просто ради холопства врождённого. И в России я останусь… На самой высоте власти… Увидишь! Если Елизавета не хочет мальчика Петра — я сам ещё не стар и не урод, как женщины говорят. Со мною гордая цесаревна даже любезнее и добрее, чем с моим смазливым сыночком. Что же, для взаимной пользы, надеюсь, мы с ней сумеем сговориться. Ха-ха-ха… Я буду сквозь пальцы смотреть на кой-какие забавы моей державной подруги. Тебе дам десять миллионов рубликов — и развод. Убирайся вон. Бери себе молодого, здорового, красивого муженька и потешайся с ним всласть. А я… я возьму себе — всю Россию вместе с новой, молодой женою, дочерью великого императора. А?! Поняла наконец!.. Поглядим, как тогда будут завидовать Бирону!