Вячеслав Кеворков - Каждому свое

— Живут выбиванием долгов друг у друга и распространением слухов. Вот сейчас в балетных кругах шепотом судачат о том, что любимец немецкого маршала Геринга, который назначил хореографом Гранд опера Сержа Лифаря, опасаясь мести со стороны французского Сопротивления, особенно после высадки англо-американцев во Франции, соорудил в квартире Коко Шанель тайное укрытие для себя из двух больших платяных шкафов. Так вот, моя квартирная хозяйка пришла в полный восторг, увидев это сооружение. Но пора заканчивать увертюру и переходить к делу. Стол я проверил на излучение — чисто, так что начнем по делу.

Генрих кивнул.

— Просили передать, что дома у вас все в порядке, родители здоровы, очень беспокоятся о вас. Отпраздновали ваш день рождения как всегда вдвоем и при свечах.

— Спасибо за радостную весточку.

— Теперь о делах. Война подошла к концу.

— Еще Клаузевиц сформулировал ставшей классической формулу: у каждой войны есть начало и есть конец, даже у столетней. Кстати, передайте в Центр, что, если верить тайному заключению видных германских ученых-психологов, фюрер настроен на суицид и стремится предварительно отправить на тот свет как можно больше людей из своего близкого и преданного окружения. Психологи называют это явление чем-то вроде «запредельного эгоизма».

— Вы знаете, я столкнулся с этим уже здесь, во Франции. Рядом с домом, в котором я живу, находится прекрасная вилла с чудесным садом и куда менее привлекательной хозяйкой, рано овдовевшей исключительно по причине дурного характера. Да и она умерла вскоре от рака поджелудочной железы. Оставила завещание, в котором распорядилась усыпить ее любимую сибирскую кошку с ее тремя очаровательными, еще слепыми котятами, появившимися накануне, и обоих красавцев кокер-спаниелей, верно служивших ей многие годы.

— Да как же так? И что — всех несчастных убили?

— Я договорился с ее мажордомом, французом славянского происхождения, забрал всех зверей к себе, теперь мы с ними живем в подвале дома. Не перестаю изумляться, насколько животные человечнее людей, как чутко они осознают приближение опасности. Кошка спокойно побросала своих еще слепых младенцев по одному в корзину, обычно суетливые собаки послушно встали в строй и пошли за мной. На следующий день появились ветеринары со шприцами, заполненными ядами, и я им объяснил, что вчера все животные разбежались. Ветеринаров это сомнительное объяснение вполне устроило. Как и выплаченное вознаграждение за невыполненную работу. Выпив по стакану вина, они удалились с миром. Животных в течение недели разобрали местные жители, хотя и сами жили впроголодь.

Подошел официант и поставил на стол графин с красным вином, два простых бокала, тарелку с кусочками жареного на гриле овечьего сыра, и копченых сардин. Вдохновленный Генрих решился на тост.

— За тех, кто не склонил перед злом голову и не спрятал ее под крыло от страха!

Они выпили с серьезным видом, настроившись на деловой лад.

— В связи с разворачивающимся в стране террором, масштабы которого предсказать трудно, вам предлагают срочно свернуть активные действия и, учитывая разгром абвера, выводить ваших людей и самим выходить из страны. Для этого вам рекомендуют использовать железнодорожный маршрут Берлин — Берген на острове Рюген, а оттуда два раза в неделю отправляется паром из шведского порта Трелленборг.

— А дальше что?

— Дальше — другая история. Недели полторы назад на приеме в Копенгагене к нашему послу подошел шведский чиновник не самого высокого ранга и поинтересовался, как далеко собираются продвигаться русские танки по балтийскому побережью после падения Кёнигсберга? «До тех пор, пока не получат приказа остановиться», — ответила советский посол Александра Коллонтай. Уже на другой день она была вызвана в Министерство иностранных дел шведского королевства, где ее уведомили о том, что Швеция намерена официально разорвать дипломатические отношения с Германией и в полном объеме восстановить их с Россией, в частности, и по вопросу «перемещенных лиц» — русских.

Подошел официант и спросил, всем ли довольны гости.

— Более, чем довольны! Мы с приятелем просто наслаждаемся — уютно, вкусно, обслуживание безупречное, — улыбнулся в ответ и почти не слукавил Генрих.

Пожилой официант, хорошо знавший цену словам, сдержанно улыбнулся и забрал пустые тарелки.

— Ну, а теперь последнее и довольно непростое дело, — почему-то вдруг вкрадчивым голосом заговорил парижский коллега.