Ричард Артус - Судьба изгоя

— Вообще-то лично мне ни с кем переговоры вести не надо. — Улыбнулся Давид. — Так что с твоего одобрения с удовольствием подумаю, как крестоносцам настроение испортить.

— Я тебе своих воинов пришлю. — Сказал Гедимин и тут же сделал жест рукой, не давая возможности ответить Давиду. — Знаю, что ты со своими молодцами и сам справиться сможешь. Но мне ведь тоже хочется, чтобы в моей дружине подобные воины служили. Поэтому никакие возражения не принимаются.

Объединив дружинников Гедимина со своими воинами, Давид скрытными тропами разведанными людьми Лютовера незаметно пробрался в прусские земли. Удар, нанесенный по лагерю возле Вегендорфа, явился для крестоносцев сродни удара кувалдой по темени. Хронисты стыдливо умолчали о потерях. Но не смогли не упомянуть о сорванном готовящемся походе. И тем более об ужасном опустошении не только вокруг Вегендорфа, но и разорении самого города, что учинили воины Давида. Еще больше они сокрушались о том, что литвинам удалось безнаказанно уйти в свои земли. Объясняя это тем, что у крестоносцев в тот момент не было столько сил, чтобы хоть как-то помешать или отомстить ворвавшемуся в их пределы огромному по численности войску. Вот только у Давида не было огромного войска. Этот грандиозный погром для крестоносцев он устроил всего с восемью сотнями дружинников. Этой победой восхищались не только в Великом княжестве. Имя героя гремело в Смоленске, Новгороде, а так же в его родном Пскове. Псковичи с гордостью заговорили о нем как о своем князе.

— Весь в отца. Давмонт крестоносцам спуску не давал и сын их в хвост и гриву лупит.

Правда при этом чесали затылки и задавались вопросом. А не сделали ли они большую ошибку, указав в свое время Давиду на дверь?

— Я отказываюсь что-либо понимать. — Бушевал Великий маршал в зале совета. — Как? Объясните мне. Как они прознали про наш готовящийся поход? — Обвел он хмурым взглядом всех присутствующих. — Хотя ладно. Признаю. Это не столь важно. Тем более что никто ничего особо не скрывал. Но, черт побери. Как они смогли проникнуть незамеченными на земли ордена? Не один человек. Не десяток или даже сотня. Целое войско проникло вглубь нашей территории. По свидетельствам выживших в этой бойне. Огромное войско. А что еще более поразительно. — Пожал он плечами и развел руки в стороны. — Они так же незаметно и ушли. Объясните мне. Как вы собираетесь после этого воевать? Ведь теперь любой дворянин прежде чем оказывать нам какую-либо поддержку, дважды задумается. А стоит ли рисковать и доверять свою жизнь таким неумехам? Тем, кто даже не в состоянии обеспечить безопасность собственного дома от грабителей. Тем, у кого окна и двери нараспашку. Какие вы после этого воины Господни? Вы не воины. Вы кучка разжиревших зажравшихся чинуш. Вы те, кто более печется о собственном благополучии, чем о славе Господа.

В ответ на гневную речь маршала отвечала гробовая тишина в зале. Перечить или вообще что-либо говорить в такие минуты фон Процке было чревато последствиями. Тем более что все присутствующие понимали, что маршал во многом прав. После такого позора заручится поддержкой извне, станет намного труднее.

— Нам необходимо реабилитировать себя в глазах общественности. — Между тем продолжал вещать маршал. — Меня не интересует, каким образом вы соберете войска и продовольствие. Но самое позднее в следующем году мы должны будем нанести по язычникам сокрушительный удар. Иначе впереди нас будут ожидать большие неприятности. Неужели вас ничему не учит печальный опыт наших соседей ливонских меченосцев? Они теперь вынуждены сражаться не за истинную веру, а за право существования. И без нашей поддержки их уже давно-бы втоптали в грязь. Неужели вы хотите повторить их судьбу? Только предупреждаю, в отличие от них нам помочь будет некому.

Закончив свой разнос, и дождавшись, когда основная масса комтуров и других высших лиц ордена разойдется, фон Процке отвел в сторону фон Бурка.

— Ты проделал огромную работу. Скажу честно, я восхищаюсь тобой. Но тебе снова придется отправиться в Европу. Нужно постараться сгладить негативные последствия произошедшего. И было бы просто превосходно, если тебе удастся уговорить Папу объявить крестовый поход. Самим нам нечего сейчас противопоставить Гедимину и его главному воеводе. Этому Давиду Городенскому будь он неладен. Откуда он только свалился на нашу голову? Вот почему среди наших комтуров нет такого военачальника? — Вздохнул фон Процке. — Хоть было-бы кому со спокойной душой свой маршальский жезл передать.