Николай Чмырев - Развенчанная царевна

– А шут их знает, должно, поперек горла встал.

– Бояре что,  – заговорил Ермак,  – о них и речи не стоит вести, а вот с Кучумом как бы справиться, не дается бритая башка в руки, и шабаш…

– Жив не буду, коли выпущу его из рук, если попадется, не миновать старому слепому черту меня.

– Твоими бы устами да мед пить!

Не особенно долго пришлось ждать Ивану Ивановичу случая изловить Кучума. Не прошло полугода после его возвращения из Москвы, как пронесся между казаками слух, что недалеко снова показался Кучум с целыми полчищами татар.

– Ну и доброе дело,  – шутил Ермак,  – сразу двух бобров убьем, Кучумку, бог даст, изловим и в Москву отправим, да еще поглядим, каковы наши лежебоки-бояре в ратном деле.

– Небось такие же, как и астраханский воевода, что на нас на Волге нападал.

– Ну, тот еще ничего, от того и нам немного досталось, а эти и видом-то на ратных людей не смахивают.

– Поживем – увидим,  – закончил Кольцо.

А слухи между тем росли и росли, между казаками заметно было оживление, предстоящие стычки с татарами как будто приободрили их, но зато среди стрельцов, напротив, распространилось уныние.

– И что, оглашенные, радуются,  – говорили они,  – вишь, рожи словно майские цветы расцвели, будто на пир их позвали.

– Что им, как были разбойниками, так и остались, терять-то им нечего.

– У нас в Москве у всех семьи остались, хозяйство, как подумаешь…

– Да, загнали за тридевять земель, пожалуй, и не воротишься.

– Убьют, и пойдут семьи по миру, кто об них подумает, о сиротах.

И чем дальше, тем более уныние и тоска овладевали стрельцами. Это настроение заметил Ермак.

– И впрямь,  – сокрушался он, обращаясь к Кольцу,  – дело плохо. На стрельцов полагаться нечего – какие они ратные люди; носы хуже баб повесили.

– Как-нибудь и без них управимся.

– Как управиться-то? Много ли нас осталось, а если и вправду говорят, что у Кучума сила несметная… А эти бараны-стрельцы и наших с толку собьют, как шарахнут от татар наутек.

– Уж и шарахнут, Бог милостив.

– Чует мое сердце что-то недоброе.

Пасмурен был Ермак Тимофеевич, только виду не показывал, смущать никого не хотел, а стрельцы и слабые силы казацкие сильно смущали его.

Весна вошла в свои права, зазеленели луга, леса, и люди обновились будто, почувствовали себя бодрее и сильнее.

Было веселое, светлое весеннее утро. Сибирь только зашевелилась, Ермак собирался уже выйти с Кольцом из дома, как к нему привели татарина.

– Кучум близко, говорит он,  – сказал приведший татарина казак.

Ермак встрепенулся.

– Где же, далече ли? – спросил он.

– Тут близко, полдня пути, в лесу притаился,  – отвечал татарин.

– Что же он прячется?

– Как не прятаться, коли с ним всего человек двадцать.

Ермак недоверчиво поглядел на татарина:

– А где ж его несметная сила?

– Сила-то его далече, он к ней и пробирается.

– А ты проводишь к нему?

– Отчего ж не провести, бачка, проведу. Если теперь пойдем, к полдню там будем, а то к ночи можно попасть, живьем возьмешь, народу с ним нет.

– Только смотри, правду ли ты говоришь, если солгал, первая же твоя голова с плеч слетит.

Татарин заклялся и забожился, что говорит правду, Ермак велел не отпускать его.

– Ну, Иван Иванович,  – обратился Ермак к Кольцу,  – может, бог даст, и совсем дело кончим, только бы захватить нам Кучума.

– Ты что ж думаешь делать?

– Пойти да захватить его.

– Уж коли так, так ты меня отпусти, клятву ведь я дал с Кучумкой покончить.

– Ну, быть по-твоему.

Сборы затянулись чуть не до полудня, наконец казаки вышли из города и двинулись по пути, указываемому татарином.

Уже вечерело.

– Скоро ли? – спросил с нетерпением татарина Кольцо.

– Сейчас, сейчас, бачка,  – отвечал тот спокойно.

Становилось совсем темно.

– Вот здесь! – дрогнувшим голосом проговорил татарин.

Кольцо остановился, недалеко между деревьями блеснул огонь, около которого двигалось несколько человек. Кольцо приказал растянуться цепью и окружить стоянку Кучума.

Это была с его стороны роковая ошибка.

– Как выстрелю, так, братцы, и бросайтесь вперед,  – приказывал он.

Казаки начали окружать местность.

Вдруг послышалось гиканье, и несметное число татар бросилось на казаков…

Не успел Кольцо выстрелить, как с раздвоенным черепом повалился на землю.

Прошло два дня, как ушел с товарищами Кольцо. Томительны показались Ермаку эти два дня, никак он не может понять, что бы могло означать долгое отсутствие есаула, его правой руки.