Михаил Ломоносов - Жажда познания. Век XVIII

Удивительного много было и в кунсткамере [16] Кунсткамера — первый русский музей. Основан в 1714 г. в Петербурге по инициативе Петра I. В 1719 г. открыт для всеобщего обозрения. , куда Иван также не раз, когда позволяли, забегал. И уроды о двух головах, и наряды индийские, и разные заморские редкости. И даже сам восковой царь Пётр Великий с резкими усиками, прямо смотревший на входящих, вызывая страх живота, отбивая у многих охоту преступать порог кунсткамеры.

Но всё же в мастерской Ивану нравилось больше. Машины с колёсами, вертя которые можно было со свистом качать воздух. Весы пружинные, весы с гирями, большими, пузатыми и крохотными, меньше ногтя. Блестящие зеркала и увеличительные стёкла.

Особенно хотелось Ивану подольше глядеть в зрительные трубы. Их немало было у Нартова, как купленных за границей, так и сделанных им самим. И в трубы смотреть хотелось не украдкой, опасаясь окрика, а подолгу. И направлять их куда вздумается. Однажды навёл Иван трубу на ту сторону Невы, так чуть трубу не уронил. В открытом окне, которого отсюда простым глазом и не разглядеть, стояла персона женского полу. Вся в каменьях, улыбалась и что-то говорила, да так, что все шевеления губ ясно были видны Ивану.

— Императрица! — ахнул Иван и отвёл трубу испуганно, понял, что прикоснулся к запретному.

Но суров был Нартов, никого не баловал и нечасто подпускал Ивана к трубам. Суров он был со всеми, помня, наверное, что обласкан был самим Петром Великим, и из тех, кого знал потом, никто до высоты первого благодетеля подняться не смог. И потому после смерти Петра Нартов замкнулся. И лишь недавно не выдержала душа его измывательств Шумахера над делом Петра — академией. Подал жалобу. Захирели науки. Большие учёные — Леонард Эйлер, Даниил Бернулли [17] Эйлер Леонард (1707—1783) — выдающийся математик, механик, физик. Становление его как всемирно известного учёного произошло в ходе его работы в Петербургской Академии наук в 1727—1741 гг., с членами которой, в том числе Ломоносовым, он поддерживал тесные научные контакты и после своего отъезда. В 1766 г. вернулся в Россию. Бернулли Даниил (1700—1782) — выдающийся гидродинамик, математик и механик. Швейцарец по национальности. С момента основания приглашён в Петербургскую Академию наук, где работал в 1725—1733 гг. Впоследствии почётный член академии. Опубликовал в её изданиях 47 работ. покинули Петербург. Деньги тратились немалые, а приборов ценных не поступало. Время же между тем шло. Разве для этого основал Пётр «социетет наук» [18] «Социетет наук» — собрание наук, здесь Петербургская Академия наук. ?

Увидев Ивана, который работал под началом Шумахера, Нартов сразу вспомнил свои огорчения и сердито напустился на отрока, хотя и знал, что ни в чём тот повинен не был:

— Чего прибежал? Шумахер послал, что ли?

— Нет, господин Нартов, не за вами. Они Бакштейна просили к себе.

— Ну да, — кивнул Нартов своим мыслям, — Бакштейн, Гольдбах, Винцгейм, Вейбрехт [19] Гольдбах Христиан (1690—1764) — конференц-секретарь Академии наук в 1725—1740 гг., математик, сформулировал одну из известных проблем теории чисел, «проблема Гольдбаха» частично решена только в 1937 г. советским академиком II. М. Виноградовым. Занимался также составлением планов и описаний фейерверков и иллюминаций дворцовых празднеств. В 1742 г. перешёл на дипломатическую службу. Винцгейм (Винсгейм) Христиан-Николай (1694—1751) — профессор астрономии Академии наук (с 1735 г.) и её конференц-секретарь в 1742—1746 и 1749—1751 гг. В 1749 г. выпустил «Краткую политическую географию...», которую академия признала неудовлетворительной и для подготовки нового издания привлекла более опытных учёных, в том числе Ломоносова. Вейбрехт (Вейтбрехт) Иосия (1702—1747) — профессор астрономии Академии наук. , Силинс... Да господи боже ты мой, сколько их тут поналезло на нашу православную голову! — Нартов даже махнул кистью руки от огорчения, как бы стряхивая с неё что-то липкое, и затем, вдруг смягчившись, уже подобревшим голосом сказал Ивану: — Небось в трубу посмотреть хочешь? На вот, возьми малую.

Иван с радостью потянулся к зрительной трубе, указанной ему Нартовым, а тот уже назидательно продолжил:

— Да только днём глядеть — это всё пустое! Разве что на военных экзерцициях [20] Экзерциции (лат.) — упражнения, манёвры. .

Снова окинув суровым взором из-под густых седых бровей нежное, ещё не запушённое волосами лицо Ивана, добавил:

— Ночью бы тебе надо к обсервации прикоснуться. Планеты узреть или хотя бы Луну. Дойди-ка ты до адъюнкта, господина Ломоносова. Доложи, что линзы я ему направил. Ну и понравиться постарайся: может, он приветит тебя и в дело возьмёт. А если что мастерить надо будет, то уж я помогу.