Сьюзен Зонтаг: Поклонник вулканов

Из деревни, расположенной у самого подножия вулкана, — оттуда наблюдать за извержением очень удобно, хотя и опасно для жизни — видно, как из кратера выползает переливающийся черный с красным раскаленный поток лавы. Двигается он судорожно, толчками, останавливается, набухает, набирает мощь, а потом с гулким шлепком срывается вниз по склону, жадно и неудержимо пожирая дома, автомашины, фургоны, деревья. Процесс идет безостановочно и неумолимо. Нужно всегда быть начеку. Дышать приходится через платок или влажную тряпку, увертываясь от летящих горячих камешков.

Незабываем и подъем в ночное время на затихающий в строго определенные часы вулкан. После трудного восхождения, миновав один из конусов, можно подобраться к самой губе кратера (да, губе) и, заглянув в чрево, подождать себе же на потеху, пока не вспыхнет и не треснет где-нибудь спекшаяся горячая кора. Она прорывается через каждые двенадцать минут. Но слишком близко подходить все же не следует! Это только начало. Сперва послышится глубокое чавканье и бульканье вперемежку с грозным рычанием, затем корка серой окалины начинает раскаляться докрасна. Гигантская гора вот-вот сделает сильный выдох. Вас окутывает зловещий серный смрад, который не всякий может выдержать. Наконец появляются ручейки лавы, они сливаются в потоки пошире, но через губу кратера пока не переливаются. Ввысь взмывают огненные камни и раскаленные угли, однако не очень высоко. Угроза, пока она еще не совсем рядом, гипнотизирует и заставляет забыть о смертельной опасности.

Неаполь, 19 марта 1944 года, четыре пополудни. На вилле в этот злополучный час остановились стрелки старинных английских часов с гирями. Неужели снова началось? Он ведь так долго дремал, оставаясь спокойно молчаливым.

Как и страсть, символом которой он является, вулкан может умереть. Эту его особенность теперь более или менее изучили, и хотя, побушевав, он в конце концов все же начинает засыпать (что можно считать началом медленного умирания), специалисты не решаются громогласно объявить давно бездействующий вулкан окончательно потухшим. Вулкан Халикала, последний раз извергнувший лаву в 1790 году, до сих пор официально считался уснувшим. Неопасный и безмятежный, потому что дремлет? А может, он почти умер? Но вот умерший оживает. Потоки огня, хлынувшие во все стороны, сменяются морем черного пепла и градом камней. После этого здесь никогда не вырастет трава и не зазеленеют деревья. Огнедышащая гора становится местом погребения ее собственной неистовой ярости и страсти: гибель, которую несет всем вулкан, оборачивается и его гибелью.

Каждый раз, когда Везувий извергается, огромные куски его вершины отламываются, и гора делается все ниже. Везувий становится почти бесформенным, приземистым, мрачным, растительность на нем постепенно исчезает.

Помпеи засыпало дождем пепла, Геркуланум [4] Римский город (около современного Неаполя), разрушенный, как и Помпеи, при извержении Везувия в 79 г. н. э. оказался погребенным под грязевым потоком, который скатывался с горы со скоростью до пятидесяти километров в час. Но раскаленная лава пожирает улицы медленно, всего по нескольку метров за час, и поэтому каждый имеет возможность спастись. У нас тоже есть время спасти свои вещи, если не все, то, по крайней мере, хоть некоторые. Что же прихватить в первую очередь? Алтарь со святыми ликами? Недоеденную курицу? Детские игрушки? Мою новую тунику? Что-то из кустарных поделок? А может, компьютер? Горшки и чашки? А рукопись? А корову? По сути, нужно все, чтобы начать жизнь сначала.

«Не верится, что надвигается опасность. Она же идет стороной. Смотрите сами».

«А вы что, уже уходите? Я лично остаюсь. Когда она еще подойдет… сюда».

А вот и подошла. И все кончено.

Они спасались бегством. Потом скорбели и носили траур, пока не окаменели в своем горе. И тогда только вернулись назад. Испытывая безотчетный страх при виде полностью уничтоженного родного города, люди глядели во все глаза на тучную плодородную землю, под толстым слоем которой лежал погребенным их мир. Пепел под ногами, все еще теплый, больше не прожигал подошвы сандалий, а наоборот — остывал все сильнее. Сомнения и опасения постепенно исчезали. Не позднее 79 года нашей эры люди впервые поняли, что благодатная гора, покрытая виноградниками и поросшая лесами, в которых скрывались от римских легионеров Спартак и тысячи примкнувших к нему рабов, на самом деле не гора, а огнедышащий вулкан. Многие из уцелевших в бойне рабов поселились тогда здесь, обустроились и благополучно зажили. Но на вершине горы образовалось угрожающее отверстие. Леса то и дело выгорали, однако каждый раз вырастали снова.