Сьюзен Зонтаг - Поклонник вулканов

Кавалер не знал, как он выглядит со стороны и кем его будут считать до конца жизни и после смерти, а считать его станут знаменитым на весь мир рогоносцем. И герой тоже не сумел предвидеть, что о нем будут судить отчасти, как о Лоуренсе Аравийском, самозванном спасателе бездарных туземных властителей, и отчасти, как о Марке Антонии [64] Антоний Марк (ок. 83–30 до н. э.) — римский полководец, был любовником, а затем мужем последней царицы Египта Клеопатры. , любовнике женщины, которую сам же разорил и обесчестил и из-за любви к которой покончил жизнь самоубийством.

В отличие от Кавалера герой хотя бы осознавал собственные чувства и переживания. Но ему трудно было понять, что чувствуют и думают другие, те, кто негативно воспринимал его персону. Для героя все отрицательное отношение выливалось в халатность и равнодушие к исполнению служебных обязанностей, когда кто-нибудь критиковал его, он обычно узнавал об этом самым последним — столь сильно было развито у него чувство собственной непогрешимости. И даже не понимал, каким порой смешным и жалким он выглядит, а его офицеры и матросы считали, что их обожаемого адмирала околдовала эта чертова сирена. Не ведал герой и того, что его начальство в адмиралтействе проявляет сильное недовольство в связи с тем, что он позволил неаполитанцам совершить бессмысленный марш на Рим, отвлек часть сил и ресурсов флота на эвакуацию из Неаполя королевской семьи, задержал возобновление военных действий против Франции, засиделся в Палермо и поставил первоочередной задачей вернуть Бурбонов на трон в Неаполе. Что, разве не так? Разве упреки адмиралтейства необоснованны? Да нет, просто он махнул на них рукой ради личных интересов, о чем давно ходили разные слухи и пересуды.

Даже супруга Кавалера, будучи из них троих самой трезвомыслящей, тем не менее тоже по-своему заблуждалась. Хорошо зная великодушие мужа, она все же не верила, что и его долготерпению когда-то придет конец. Они с героем любили Кавалера, а он любил их обоих. Ну почему бы им не жить все время вместе, а Кавалер стал бы для них чем-то вроде доброго отца. Это была бы очень необычная семья, но все же семья. (Жену героя, проживающую в Англии, они не включали в это уравнение.) Кавалерша даже осмелилась надеяться, что сможет забеременеть, и это после стольких бесплодных лет жизни сначала с Чарлзом, а потом с его дядей.

Недавно ей приснился сон. Снилось, что она сопровождает Кавалера при восхождении по склону на вулкан, как и в старые, добрые времена. Но вулкан не похож на Везувий. Нет, скорее, это Этна. Кажется, они уже знали, что несколько часов назад началось малое извержение, спустя некоторое время Кавалер предложил сделать привал, перекусить, передохнуть и переждать, пока не кончится извержение. Она сняла с себя мокрую от пота блузку, чтобы просушить, и ощутила кожей приятный прохладный ветерок. Они ели голубей, зажаренных на костре, разведенном Кавалером. Какие же вкусные и сочные были эти голуби. Потом опять карабкались по склону, тяжело ступая грубыми башмаками по тлеющим углям, и когда добрались до макушки, она огляделась и почувствовала недоброе. Разве не опасно находиться здесь, если вулкан все еще продолжает извергаться, хотя Кавалер и уверял, что извержение уже кончилось. Теперь они стояли на самой вершине вулкана, перед ними открылся зловещий кратер. Кавалер наказал ей не сходить с места, а сам двинулся вперед. Ей показалось, что он подошел к краю слишком близко, и она решила позвать его назад, предупредить об опасности, но, когда она открыла рот, чтобы крикнуть, из пересохшего горла не вырвалось ни звука, хотя она и старалась изо всех сил. Теперь Кавалер подошел к самой кромке кратера, и одежда на нем стала превращаться во что-то черное, похожее на сгоревшие книжные страницы, он посмотрел на нее и улыбнулся. А потом, когда к ней вернулся голос и она пронзительно закричала, он прыгнул прямо в огненную бездну…

Стремясь избавиться от ужасного наваждения, она с трудом пробилась сквозь стену сна и проснулась, задыхаясь от возбуждения и вся мокрая от холодного пота. «Ну вот я и стала вдовой», — мелькнуло в голове. Сон казался таким реальным. Машинально она оделась и пошла в спальню Кавалера, убедиться, что с ним все в порядке. А припомнив сновидение, задрожала, поразилась и устыдилась. Означает ли ее сон, что она желала смерти Кавалеру? Нет и нет. Все произойдет естественным путем.

Еще одна ночь: уже поздно, очень поздно. «Гости, должно быть, разошлись», — подумал Кавалер, давно не выходивший из своих апартаментов, мучаясь старческой бессонницей и глубоко переживая обрушившиеся на его плечи беды: потеря сокровищ, растущие долги, неуверенность за будущее, тупые ноющие боли в высохшем теле, смутное ощущение унижения.