Сирил Дейви - Восставший монах

В Мартине видели своего вождя не только простые люди; ему покровительствовали самые могущественные немецкие рыцари-аристократы, а курфюрст Фридрих Саксонский, взявший Мартина в свой Виттенбергский университет, был самым влиятельным князем в стране и твердо стоял на стороне монаха даже после того, как тот сжег папскую «буллу».

Наконец император Карл решился. В городе Вормсе должно состояться особое совещание немецких князей — «диэт». Князья, герцоги, епископы и другие влиятельные люди со всех немецких княжеств должны собраться вместе.

— Мой монах без гарантии безопасности в Вормс не поедет, — заявил герцог Фридрих, — Император должен пообещать ему неприкосновенность и беспрепятственное возвращение в Виттенберг. Иначе я запрещаю ему покидать мою территорию.

Наконец император прислал письмо, в котором обещал Лютеру неприкосновенность. Но даже это не успокоило друзей Мартина.

— Мартин, тебе не следует ехать. Ты же знаешь, им нужна твоя жизнь! Даже если после слушаний ты благополучно уедешь из Вормса, где гарантия, что тебя не похитят на обратном пути?

— Не знаю. Может случиться и такое. Но мне нужно ехать. Я не могу трусливо писать книги и проповедовать здесь, в безопасном Виттенберге, и не выступить за истину в Вормсе. Нет, — продолжал он непреклонно, — я поеду, даже если меня будет поджидать в Вормсе столько злоумышленников, сколько черепицы на крышах здешних домов!

После этого с ним никто не спорил. У одного местного фермера он одолжил телегу и вместе с несколькими друзьями отправился в Вормс. Когда они проезжали через деревни и небольшие города, мужчины снимали свои шляпы, а женщины подходили к телеге и просили благословить их.

— Храни вас Бог, доктор Мартин! — кричали ему вслед жители деревень.

Из человека, ехавшего на суд, он превратился в торжествующего победителя. Особо явственно это проявилось тогда, когда он достиг городских ворот Вормса. Новость о приезде Мартина намного опередила его самого. У ворот уже ожидали герольд и трубач императора, чтобы провести прибывшего к месту жительства. Но они не были единственными, кто пришел встретить мужественного монаха. За воротами, на городских стенах, в тесных улочках, примыкающих к главной улице, его ожидали тысячи горожан и крестьян. Как только на грязной дороге показалась саксонская телега Мартина, раздался сильный крик:

—Добро пожаловать в Вормс! Храни вас Бог!

Толпа бросилась вперед, сметая с пути императорского герольда и трубача вместе с их лошадьми. Телега с огромным трудом пробиралась в толпе к месту жительства Мартина.

Ясно было одно. Императорские гарантии безопасного пребывания Мартина в Вормсе не понадобились. Простой народ взял его под свою защиту. Туго пришлось бы тому человеку, будь то солдат или князь, который попытался бы арестовать Мартина в Вормсе. По ночам на стенах домов уже начали появляться плакаты и листовки с нарисованными на них башмаками, поэтому за день до открытия заседаний диэта Мартина втайне доставили туда по узким переулкам, чтобы избежать огромных толп народа.

Мартин и сам был рад избавиться от своих многочисленных почитателей, так как не хотел быть поводом для раздора между крестьянами и королем. Будучи на стороне простых людей, он понимал, что должен выступить за истину, как он ее понимает; должен сказать, что Библия — это Слово Божье, что каждый человек имеет право сам читать ее, что индульгенции не дают права на Божье прощение, что человеку, примиренному с Богом, не страшны чистилище и другие наказания, что папа и его советники во многом ошибаются, а простые благочестивые люди правы.

Шел 1521 год. Прошло десять лет с тех пор, как Мартин поселился в Виттенберге. Его борьба против индульгенций дала начало движению, которое становилось все шире и мощнее. Он выступил с «протестом» против заблуждений и злоупотреблений римско-католической церкви, и люди стали считать его первым великим «протестантом».

В последующие дни Европа разделилась на тех, кто последовал за Лютером и его соратниками-реформаторами — они стали называться «протестантами», — и тех, кто остался с папой — католиков, верных Риму. И как Мартину ни претила идея разделения церкви, уступить тем, с кем он дискутировал в Вормсе, он не мог. Представ пред лицо императора, князей и церковных иерархов, он твердо заявил:

— На том стою и не могу иначе. Боже, помоги мне в этом!

Его громкий голос эхом разнесся по всему залу заседаний.