Стивен Прессфилд - Последняя из амазонок

Потом раздался свист, и из мрака появились всадницы. Как оказалось, нас нагнали три отряда, посланные из Курганного города вдогонку основным силам на следующий день после выступления. Увидев вдали дым, они помчались вперёд с такой скоростью, что все их лошади были в мыле. Вновь прибывшие представляли роды Белых гор, а возглавляли их военные предводительницы: Адрастейя (Вседогоняющая), Эньо (Воинственная) и Дейно (Грозная). Они опоздали с прибытием на сбор из-за посещения оракула.

С ними явились и девушки, которые вели за нашими основными силами свежих коней. Таким образом, наш отряд внезапно возрос от сорока человек на измождённых лошадях до двух тысяч вооружённых до зубов воительниц, имевших под седлом прекрасных скакунов. Девы из этого подкрепления также побывали в овраге, где устроили чудовищную резню скифы. Они пришли в то же неистовство и были исполнены той же решимости отомстить. Они были в боевой раскраске и жаждали крови.

Как выяснилось потом, основные силы амазонок, устремившиеся на север, спаслись от огня, успев достигнуть притока. Перебравшись через реку, они повернули на восток и переплыли Танаис севернее брода, которым намеревался переправляться Боргес. Иными словами, они оказались на том берегу раньше врага, хотя место его предполагаемой переправы находилось значительно южнее. Теперь они двигались на юг, по противоположному берегу Танаиса, подгоняя себя и измученных лошадей, чтобы перехватить Боргеса у брода. Их численность вместе с ученицами составляла восемь сотен верховых лучниц.

Боргес об этом не знал, как не знали этого и в отряде, с которым ехал я. Выйдя на открытую местность приблизительно в восьми стадиях к западу от реки и так никого больше и не обнаружив, наши предводительницы решили, что остальных погубило пламя, а нам предстоит обходиться собственными силами.

Впереди нас Боргес и его скифы гнали к броду табуны, около четырёх с четвертью тысяч голов. Очень скоро мы увидели море коней, скифских пастухов и отсвечивающие на солнце верха их кибиток.

Амазонки под предводительством Ипполиты, Алкиппы, Адрастейи, Эньо и Дейно развернулись во фронт шириной в тысячу локтей. Старшая из них выехала вперёд на своём рослом сером Морозе, с чудом не пострадавшим от огня щитом из леопардовой шкуры на левой руке и ниспадавшей на спину косой цвета железа.

Выхватив из заплечного чехла «лабрис», двойную секиру, освящённую на алтаре Зевса Громовержца, Ипполита воздела её, указав лезвием на Боргесову орду, и возгласила:

— Сёстры! Верните себе своё!

До того случая мне вообще не доводилось быть свидетелем массированной кавалерийской атаки. Что уж говорить об этой, которая осуществлялась доблестными воительницами на прекрасных конях! Следует отметить, что скифы были умелыми воинами, тысячу лет безраздельно господствовавшими на обширных степных просторах, однако их предводителю и в голову не пришло принять бой. Они обратились в бегство раньше, чем амазонки приблизились на расстояние в четыре стадия.

Я держался в первых рядах, позади Алкиппы, мчавшейся, как и вся конная громада, стремительным галопом. Управлять неудержимым валом конницы казалось невозможным, но амазонки, похоже, и не нуждались ни в каких командах. Каждая из них знала, что и в каких обстоятельствах следует делать, благодаря чему они на полном скаку сформировали свой знаменитый боевой порядок, называемый «атакующим полумесяцем».

«Аутера», чувственное неистовство, на какое способны исключительно женщины, было таково, что самый воздух вокруг них искрился. Однако полной скорости они ещё не достигли, приберегая коней для последнего броска.

Рядом со мной появилась Селена.

— Держись подальше от врага! — приказала она, указав на массу скифов, которые уже спускались в реку. — Они не для тебя.

Я успел приметить на её бедре нож для снятия скальпов. Потом её лошадь ускорила шаг, и Селена в одно мгновение скрылась из виду. Впереди меня колыхалось море конских крупов и хвостов, из-под копыт поднималась пыль, а комья грязи и ошмётки дёрна летели прямо в лицо, так что мне, словно наезднику на скачках, пришлось зарыться лицом в конскую гриву. О том, чтобы разглядеть скифов, не могло быть и речи: главная задача сводилась к тому, чтобы удержаться в седле.

От грохота копыт закладывало уши; я никогда не слышал звука такой мощи и даже представить себе не мог, чтобы земля могла столь неистово содрогаться. Но более всего устрашал и захватывал леденящий кровь боевой клич.