Маргита Фигули - Вавилон [litres]

Но в бессилии опустила она свои руки, сжимавшие послание Набусардара, и в страхе положила их на живот, словно прикрывая росток жизни, который пустил корень у нее под сердцем.

Затем она взглянула на Улу и сказала:

– Ты мудр, брат Улу, и, верно, сумеешь объяснить. Мучает меня мысль: отчего это люди стремятся лишь к одному – повелевать друг другом? Не стремись они к этому, скольких из нас судьба избавила бы от горестей! Скажи, кто научил людей этому злу?

Улу задумчиво поднял взгляд и серьезно ответил:

– Кто ж еще, как не боги! Они властвуют над нами, и человек, сотворенный по их образу и подобию, подражает им. Не в силах повелевать богами, он вознаграждает себя тем, что властвует над людьми.

– Говорят, боги совершенны, но разумно ли поступили они с человеком? Создав себе подобного, почему не лишили они его зависти, ненависти, мстительного себялюбия?

– Потому что сами они тоже одержимы завистью, ненавистью и мстительным себялюбием.

– Тогда прав Набусардар, повелитель мой и избранник, утверждая, что не боги создали человека, а человек создал богов. Сам будучи несовершенен, он и богов создал по своему подобию. Но если человек создал богов, то кто же создал самого человека?

– Это великое таинство природы и жизни.

– А богам открыто оно? Или тайна природы и жизни и для них остается тайной, и они, подобно мне, вопрошают: откуда пошел человек и откуда пошли земля и небо? Кто научил человека говорить, птицу – летать, рыбу – плавать, цветок – расти? Кто дал человеку дыхание, цветку – аромат, меду – сладость, росе – прохладу? Кто положил воде течь, а суше пребывать в неподвижности? Кто положил быть жизни и смерти?

Улу склонил голову и погрузился в глубокое раздумье. Когда он снова поднял лицо, глаза его сверкнули.

Он сказал с жаром:

– И меня всю жизнь преследуют эти вопросы, но ответить на них я не умею.

Они не кончили начатого разговора: рывком распахнулась дверь, разлетелись в стороны занавесы, и в опочивальню стремительно вбежал начальник дворцовой стражи.

– Муджалиба горит! – выпалил он.

Из переходов и с галерей доносились разноголосый гул и топот ног. Помощнику начальника довольно было одной команды, чтобы поднять на ноги дворцовую охрану.

Сквозь гомон голосов и топот прорвался крик Нанаи:

– Муджалиба горит?!

Она вскочила, охваченная недобрым предчувствием.

Тека тоже очнулась и сидела, испуганно озираясь по сторонам.

Один Гедека, примостившись в удобном кресле, спал крепким сном, безмятежно и ровно дыша.

Казалось, услыхав это известие, Нанаи лишится чувств, но она сохраняла полную ясность мысли, и только в глазах ее затаился ужас и прерывистое дыхание выдавало испуг.

Она побежала одеться и вернулась уже в плаще.

На ходу бросила повелительно:

– По коням, скорей в Вавилон!

Когда они с Улу вскочили на нижнем дворе на быстроногих жеребцов, снаружи нетерпеливо забарабанили в огромные ворота. Стража отодвинула засов, и под арку влетел всадник, который привозил Нанаи весточку от Набусардара. Он едва переводил дух, пот струился по его вискам.

– Мост разрушен, – выкрикнул он в крайнем волнении. – Муджалиба в огне. Что бы это значило, о Мардук?! Мне пришлось повернуть назад.

Тека запричитала и, воздев руки, стала громко молиться.

– Чует мое сердце – это персы, – с тревогой проговорила Нанаи.

– Боюсь, что причиной тому – безумство Валтасара, – убежденно возразил ей всадник.

– Что делать? – озабоченно подумал Улу вслух.

– Лучше всего переждать во дворце, – посоветовал начальник стражи.

– О нет, – решительно возразила Нанаи. – За дворцом у берега привязан челн. Переправимся через Евфрат на челне. Ты, начальник, бдительно охраняй дворец. Княжеский гонец пока останется с тобой. Я поеду с братом Улу.

Тека посоветовала взять в гребцы невольников.

Но Нанаи отказалась. Она чувствовала себя достаточно сильной, чтобы сесть на весла и грести вдвоем с Улу.

Они спустились к дамбе. Тека светила им фонарем. И вдруг, к величайшему своему изумлению, они обнаружили, что река безводна. Пожалуй, встреча с самой смертью не удивила бы их более.

Первым опомнился Улу, его обычно твердый голос слегка задрожал.

– Что ж это? – проговорил он растерянно.

– Пойдем пешком, – ответила Нанаи, превозмогая ужас, охвативший ее.

– Верно, благородная моя госпожа, – поддержала ее дрожащая Тека и подняла над головой фонарь, – в добрый час, ступайте, свершилось чудо. Верно, ты так полюбилась Мардуку, что ради тебя он отвел воды Евфрата и ты можешь перейти реку посуху.