Дмитрий Пучков - По главному фарватеру эпохи. От последнего паруса до первой ракеты

Командующего и офицеров его штаба буквально расшвыряло смерчем огненных осколков. Сам Витгефт погиб, и даже тело адмирала разорвало на клочья, так что потом буквально нечего было заворачивать в саван для похорон… Вместе с ним в огне шимозного разрыва закончили жизнь флаг-офицеры лейтенант Азарьев и мичман Эллис. Погибли оба адмиральских вестовых и пятеро палубных матросов. Начштаба Матусевич и остальные офицеры отделались ранениями и контузиями разной степени тяжести.

Командир «Цесаревича» капитан I ранга Иванов помнил, как оторопела вся эскадра при гибели «Петропавловска» с Макаровым на борту. И решил, чтобы не вызвать замешательства среди моряков, не сообщать эскадре о печальном конце Витгефта. Он просто возглавил сражение сам, последовательно выполняя идеи, высказанные адмиралом на последнем военном совете. Но в 17 часов 45 минут «Цесаревич» получил еще один тяжелый снаряд в рубку.

Броня выдержала. Но благодаря неудачной конструкции грибовидной крыши рубки, осколки через визиры попали внутрь, поубивали и переранили немногих еще живых офицеров и вывели из строя системы управления.

Смертельно раненый рулевой за мгновение до разрыва осколком приводов успел выполнить последний приказ Иванова – переложил руль влево. Так этот руль теперь и остался: «Цесаревич» выкатился из строя, закладывая широкую циркуляцию.

«Ретвизан» и «Победа» не сразу поняли, что флагман попросту подбит и его «крутит»… Они решили, что это – начало какого-то хитрого маневра, и попытались повторять действия «Цесаревича». Остальные броненосцы тоже начали ворочать в ту же сторону.

Только когда «Цесаревич» описал полный круг, до «Ретвизана» дошло, что никакой это не новый маневр, а флагмана просто носит по замкнутой траектории с парализованным рулем! И японцы за это время успели в очередной раз срезать дистанцию.

Тогда, чтобы помочь товарищам восстановить порядок в строю, командир «Ретвизана» капитан I ранга Щенснович доворачивает прямо на «Микасу» и приказывает вести огонь из носовой башни с максимальной скорострельностью. Действительно ли «Ретвизан» вознамерился таранить японского флагмана, как пишет большинство исследователей, или ему важно было хотя бы отвлечь неприятеля на себя, чтобы выиграть время, – бог теперь ведает… Как бы то ни было, отвернул броненосец только на дистанции 17 кабельтовых, когда Щенснович был ранен.

Пока «Ретвизан» шел в эту самоубийственную атаку – под огнем чуть не всей японской линейной колонны – на мостике «Цесаревича» пришел в сознание один из раненых офицеров, артиллерийский лейтенант Ненюков. Он выбрался из-под упавшего на него покойного товарища и, пошатываясь, встал к штурвалу. Но привода не было, штурвальное колесо вращалось совершенно свободно. Попытка передать управление на запасной штурвал не удалась: в центральном посту не отвечали. Видно, все убиты уже и там, решил Ненюков. Велев другому уцелевшему лейтенанту, Пилкину, кстати появившемуся в рубке, разыскать старшего офицера «Цесаревича» капитана II ранга Шумова, артиллерист пошел к сигнальщикам и велел им сообщить по эскадре о гибели адмирала.

Сигнальные тали на фоке были перебиты. Флажное сочетание «Командование передается младшему флагману» пришлось показывать соседям по строю с крыла покореженного мостика, где в дыму его было трудно разглядеть.

Младшим флагманом, как читатель помнит, был «Пере-свет». И теперь на его адмирала, князя Ухтомского, неожиданно свалилась вся ответственность за дальнейшие события в бою. Но, кроме подъема сигнала «Эскадре следовать за мной» , князь, по сути, ничего решительного не сделал…

Более того, остальные броненосцы, похоже, не увидели сигналов вовсе или не восприняли всерьез нового предводителя! Одна лишь «Победа» попыталась выполнять приказы Ухтомского.

«Ретвизан», совершенно изувеченный во время демонстрационной атаки, начал действовать по инструкции, оставшейся от Витгефта, которая разрешала в случае крайне тяжелых повреждений и невозможности продолжать путь отступить обратно в осажденный город. И броненосцы пошли за ним, не обращая внимания на суетливые попытки «Пересвета» что-то еще предпринять… Крейсера «Аскольд» и «Новик» перспективой снова оказаться в тесной, простреливаемой городской акватории не прельстились и отважно двинулись на прорыв, тем более что по ним в это время уже и так стреляли японские броненосцы.

Прорываясь на юг, «Аскольд» пересек курс своих броненосцев, медленно ползущих в сторону Порт-Артура, но личным примером убедить их последовать за собой не смог. Крейсера «Диана» и «Паллада», не обладавшие такой прытью, как «Аскольд» и «Новик», тоже не рискнули лезть на рожон и остались с броненосцами. Час назад бой мог считаться почти выигранным русской эскадрой. Теперь он, вне сомнения, был вдребезги проигран.