Дмитрий Пучков - По главному фарватеру эпохи. От последнего паруса до первой ракеты

Для перехода снова был сформирован спасательный отряд. Три эсминца, шесть тральщиков с самыми опытными в Таллине командами, группа катеров-охотников. Ну и спасательный буксир, конечно, как же в такой ситуации без него! Порт покинули 27 июля, и едва вышли за пределы городского внешнего рейда, как тральщики наперебой стали докладывать, что нашли минное поле. Четыре мины были подрезаны параванами!

Капитан I ранга Святов принял решение – вести отряд с поврежденным крейсером из Нарвского залива в Лужскую губу через мелководный пролив Хайлода. Мины там вряд ли будут, да вот беда – крупные корабли в таких водах испытывают сложности с управлением. А тут – огромный крейсер, который из-за боевых повреждений и так без буксира развернуться не может!

Тем не менее пролив был преодолен. Ходом до 13–14 узлов, большая скорость грозила опасностью – от напора воды могла разрушиться переборка 61-го шпангоута, принимавшая на себя все удары неласкового заштормившего осеннего моря…

В 20 часов кронштадтский буксир КП-1 встретил отряд на Большом рейде и провел израненный корабль в ворота гавани. Здесь уже трое суток рабочие готовили док имени Велещинского к приему крейсера, который из-за обширных деформаций было невозможно поставить на кильблоки обычным способом. Пришлось ударными темпами сконструировать и собрать из дерева и металла особое доковое ложе, оставляющее свободный доступ ремонтной партии к месту работы.

Выполнять срочные восстановительные работы поручили заводу № 189 – тому самому, на котором крейсер строился. В Кронштадт тем же вечером прибыла группа специалистов завода под руководством главного инженера В. С. Боженко. Он и разработал алгоритм дальнейшего ремонта.

На стапеле завода рабочие монтируют для крейсера новый нос. Начиняют всем необходимым оборудованием, полагающимся по штату. Спускают на воду и отправляют в Кронштадт на буксире. Тем временем в Кронштадте происходит зачистка повреждений, удаление деформированных и перебитых частей основного набора корпуса корабля, восстановление внутреннего оборудования поврежденных отсеков, замена коммуникативных систем – паропроводов, топливопроводов, электрокабелей. Генеральный конструктор проекта А. Й. Маслов схему ремонта одобрил, взяв предварительную консультацию у профессора-кораблестроителя, ученика знаменитого Крылова – академика Ю. А. Шиманского.

Восемь дней в доке мастеровые правили деформации, вырезали деструктурированные адским пламенем взрыва клочья обшивки, определяли места стыковки корпуса с будущим новым носом. Переборку на 61-м шпангоуте пришлось чуть не целиком вырезать и заменить – «усталость металла» при сверхнагрузках перехода сделала ее ненадежной. После этого «Максим Горький» вышел из дока и был пришвартован к стенке Морского завода.

3 июля на восточном стапеле завода № 189 начали сборку носовой оконечности крейсера, для которой удалось использовать отливки форштевня, клюзов и судовое оборудование недостроенных крейсеров следующего проекта – № 68. Работы велись круглые сутки, по 8 часов без пересменки – завод уже испытывал дефицит рабочих кадров, немало народу было мобилизовано, а кто-то, отказавшись от брони, успел уйти на фронт добровольцем. Четыреста мастеровых работали на монтаже для «Максима Горького» нового носа, и изготовление заново всех «ампутированных» взрывом частей заняло всего две недели.

18 июля 150-тонную конструкцию носовой оконечности спустили на воду, для остойчивости наполнив 120 тоннами водяного балласта. В полупритопленном виде, придерживая в нормальном положении мощным плавучим краном, ночью с 20 на 21 июля перевезли в Кронштадт и на тех же спусковых салазках, на которых она стояла в эллинге завода, закрепили в доке. Выкачали балласт. Затем заполнили док водой и ввели туда крейсер, после чего осушили док. Посуху краном подтянули к корпусу нос, началась стыковка.

Работа эта требовала высочайшей точности. А город меж тем уже начал подвергаться налетам вражеской авиации. Чтобы ни единой искрой сварочного аппарата, ни единым отсветом каленой заклепки не выдать место ремонта, над доком соорудили из нескольких слоев толстой парусины светонепроницаемую пелену – этакую палатку с корабль размером.

Коль скоро ремонту предстояло все равно быть долгим и трудным, его объединили с некоторыми модернизационными работами. Заменили деформированный на мели у Вормсе левый гребной винт, выправили погнутый правый. Провели размагничивание корпуса. Убрали катапульту: толку от невооруженных самолётов, как выяснилось, в бою немного, разве что разведка, а артиллерии катапульта мешает. Убрали 45-миллиметровые зенитные орудия, а на их месте установили десяток более современных 37-миллиметровых автоматов.