Дмитрий Пучков - По главному фарватеру эпохи. От последнего паруса до первой ракеты

Зима обещала быть страшной… Паек сокращен до предела. Для утепления внутренних помещений крейсера верхнюю палубу покрыли толстым слоем шлака, подволоки подшили фанерой, на люки и входные двери сделали тамбуры. В целях маскировки борта и надстройки покрасили белилами.

Все стоявшие на Неве и в ее притоках корабли были объединены в боевые группы, и «Максим Горький» возглавил одну из них – ту, что базировалась в Ленинградском торговом порту. На зимний период ему установили оперативную готовность 6 суток, в постоянной готовности он должен был иметь одну башню главного калибра.

21 января немцы подбили снарядом одну из его 100-миллиметровых пушек. Погиб расчет. Но было не до ремонта: враг взял Воронью гору, надо было вести контрбатарейную борьбу. 8 и 9 февраля «Максим Горький» обстреливал батареи противника на Вороньей горе, израсходовав двадцать девять 180-миллиметровых снарядов.

Если когда-нибудь судьба приведет вас, читатель, в питерский Военно-морской музей, остановитесь на мгновение у карты военных действий времен блокады. Линия фронта покажется вам состоящей из цепочки дуг разного диаметра, выпуклой частью обращенных в «немецкую» сторону… И рельеф местности здесь практически ни при чем! Удаленность этих дуг от центра города соответствует дальности стрельбы орудий кораблей Балтфлота, стоящих на Неве.

Вот здесь, в районе самой большой дуги, враг приблизился к зоне досягаемости 305-миллиметровых пушек «Марата» – и дальше уже не двинулся. Здесь подошел ближе – значит, подступы к северной столице защищал эсминец. Есть собственная дуга на линии фронта и у «Максима Горького»…

С 28 марта по 30 апреля 1942 года немцы приступили к осуществлению так называемой операции «Айсштосс» – проще говоря, к плановому уничтожению кораблей Балтийского флота, защищающих Ленинград.

4 апреля «Максим Горький» подвергся массированной бомбардировке с воздуха. Пять фугасов разорвались на стенке в 5–7 метрах от борта в районе второй башни, а один – в воде, в 3–4 метрах от правого борта напротив боевой рубки. Однако крейсер отделался незначительными повреждениями.

На следующий день налет повторился, и опять без особых результатов для люфтваффе. 22 апреля крейсер снова обстреливал батареи противника в районе Лигово. А через двое суток наступил страшный для флота день. 24 апреля «Максим Горький» атаковали 12 бомбардировщиков – пикирующих «юнкерсов-87». Потом подошла еще десятка «Ю-88» в сопровождении эскадрильи «мессеров». А из радиорубки командиру, каперангу Петрову, было доложено, что где-то поблизости от корабля сидит немецкий шпион-корректировщих и через портативную рацию шлет самолётам указания, как выйти на цель. И целью они считают крейсер!

Впрочем, когда на тебя градом сыплются фугасы – не до поисков шпионов! Более 150 бомб и 50 снарядов разорвались, как говорят военные, «в зоне накрытия». Это значит, что прямых попаданий нет, но близкие разрывы сотрясают корпус, бомбы рвутся на воде и над палубой летают огненные вихри осколков, убивая и калеча зенитчиков у пушек. Трое моряков погибли от осколочных ранений, пятерых пришлось срочно свозить в береговой госпиталь – иначе смерть грозила и им.

Транспортному пароходу, стоящему на якоре впереди «Максима Горького», повезло меньше: фугас угодил ему прямо в палубу, вызвав пожар. Пришлось посылать транспорту в помощь собственную ремонтно-спасательную партию. Но хуже всего было то, что бомбардировщики подожгли береговой склад с резервом боезапаса для минных заградителей. Если бы он рванул – от половины города ничего бы не осталось! Тут уж помогать портовым пожарным бороться с пламенем пошли все свободные от вахты моряки крейсера.

Сменить бы снова стоянку, да вот беда: Нева была еще скована льдами, без ледокола не перейдешь. И ледокол даже есть, только он без топлива сидит! Пришлось до поры оставаться на старом месте, и беда себя долго ждать не заставила: 27 апреля рядом с крейсером разорвалось 15 авиабомб и около 100 снарядов, осколки которых сделали множество мелких пробоин в бортах. Особенность таких повреждений в том, что металл повреждается и деструктурируется энергией взрыва на большой площади, на вид осколок – пустяк, если пробоина не подводная, а на деле – всю плиту обшивки менять!.. А гидродинамический удар от разрыва бомбы в воде наносит внутренним конструкциям корабля что-то вроде контузии. В данном случае от сотрясений вышли из строя большинство радиоприемников и передатчиков, сбились дальномеры, дал трещину паропровода котел № 3, отломилась лапа турбины низкого давления носового ГТЗА… А мелких проблем типа полопавшихся плафонов освещения в отсеках было просто не счесть!