Виктор Поротников - Василий Буслаев

Все это спасло жизнь будущему графу Гуго. Самое страшное, по словам тех же пажей, то, что Гуго нисколько не похож ни на мать, ни на отца, ни на деда с бабкой.

Некоторое время Василий молча шагал по дороге, погруженный в свои мысли.

Впереди перед ним со скрипом тащились громоздкие возы обоза. Позади со смехом вышагивали русские ратники, слушая прибаутки Фомы, которых тот знал великое множество.

– Где граф Гуго потерял свой глаз? – наконец спросил Василий, сбоку взглянув на Потаню.

– Граф Тюбингенский много раз сражался за короля. Он верный вассал Конрада.

– А шрам на щеке у него откуда?

– Про шрам не знаю.

– Значит, граф Тюбингенский предан королю Конраду. Это хорошо!

– Прежде всего он предан Дьяволу, а уж потом Конраду, – поправил Василия Потаня.

– В твоей дружине, я знаю, есть девушка, переодетая в мужское платье, – сказала однажды Василию Доминика. – Почему ты не познакомишь меня с ней?

– Она не знает греческого, а ты не разумеешь по-русски, – ответил Василий. – Как вы будете разговаривать?

– Моя служанка знает русскую речь, ведь она болгарка, – промолвила Доминика. – Я хочу видеть эту девушку. Как ее зовут?

– Ее зовут Анфиса, – сказал Василий.

– «Цветущая», – улыбнулась Доминика. Так переводилось с греческого имя Чернавки. – Что ж, поглядим, насколько она хороша собой.

Во время одного из дневных переходов Василий уговорил Анфиску проехать несколько верст в повозке вместе с его женой. Чернавка согласилась лишь потому, что ей захотелось узнать, о чем с ней будет говорить надменная Доминика.

Скрип колес навевал на гречанку тоску, доводившую ее порой до слез отчаяния. Доминику часто раздражала любая мелочь, взгляды служанки казались ей дерзкими, и она выплескивала свое раздражение на это покорное существо.

Очутившись среди множества грубых мужчин, говорящих на чужом языке и не скрывающих своих самых низменных побуждений, юная аристократка в первые же дни похода растеряла все свои иллюзии относительно высоких и благородных целей крестоносцев. Войско короля Конрада казалось Доминике сборищем необузданных и алчных людей, грабивших все на своем пути. Чувство отвращения к воинам-крестоносцам не покидало Доминику, когда она своими глазами увидела изнасилованных мусульманских женщин со вспоротыми животами, растерзанных младенцев, дымящиеся руины селений.

Анфиска ожидала увидеть нарумяненную, умащенную благовониями, разодетую в шелка красавицу – такой Доминика была на корабле при переправе через Боспор, – но увидела перед собой бледное похудевшее лицо с заострившимся носом и печальными глазами. На Доминике был надет длинный паллий вишневого цвета с капюшоном, из-под которого виднелся край белой исподней туники. Гречанка полулежала в глубине повозки, обложенная подушками. Рядом с ней сидела молодая служанка, занятая шитьем.

Анфиска окинула быстрым взором походное обиталище Доминики, укрытое от посторонних глаз и немилосердного солнца пологом из грубого холста.

– Здравствуй, Анфиса! – по-русски вымолвила гречанка. – Присаживайся.

– И тебе доброго здравия, Доминика Феофилактовна, – промолвила Чернавка и уселась на какой-то тюк.

Дальше Доминика говорила на родном языке, а болгарка переводила ее слова на русский.

– От этих ухабов у меня все тело ноет, – жаловалась гречанка, – а ехать верхом я не могу из-за жары и пыли. Помыться здесь негде, воды для питья и то не хватает. Как ты выносишь все это, Анфиса?

Чернавка пожала плечами:

– Привыкла.

– А к этой пище тоже привыкла? – поморщилась Доминика. – Ведь ее же невозможно взять в рот!

– Еда, конечно, не ахти, – согласилась Анфиска, – но пусть лучше такая, чем никакой.

Повозку тряхнуло на ухабе.

Чтобы не упасть с тюка, Анфиска схватилась за деревянный борт, к которому крепился край натянутого на ивовые дуги холщового полога. Анфиска была в длинной мужской рубахе белого цвета и такого же цвета портах, заправленных в сапоги. На ее голове красовалась шапка с загнутыми краями и заломленным верхом. Если бы не выступающая девичья грудь, узкие плечи и округлые бедра, то Анфиску вполне можно было бы принять за чернобрового юношу с красивыми пунцовыми устами и длинными ресницами.

Доминика несколько мгновений с интересом разглядывала свою гостью, потом спросила:

– Василий рассказывал мне, что ты умеешь ездить верхом и хорошо стреляешь из лука. Так ли это?