Владислав Романов - Смерть во спасение

В тот же вечер во Владимир приехал Михалко, один из помощников посадника Анания, оказывавший ранее немало услуг и Шешуне. Он поведал, что виновником всего происшедшего стал сам посадник Ананий. Он обиделся на строптивого княжича, который упрекнул его как-то в нерадивости.

— Вы знаете, ваша светлость, что некоторые прачки устраивают свои колоды чуть ли не на улице, разводя грязь, а в базарных рядах скапливается столько отбросов, что вонища стоит жуткая. Княжич случайно туда зашёл с одним венецианцем, и последнего чуть не стошнило. Вот он и взъярился, и поделом, я считаю. При мне всё это случилось. Ананий обиделся, самолично снесся с Ярославом, убедил в приглашении нового князя и вече...

— Почему ты раньше нам обо всём не сообщил? — упрекнул его Александр.

— Я надеялся, Ананий образумится, убеждал его не заводить смуты, не навлекать на наш град гнева великого князя, которому мы все обязаны многими годами спокойной жизни, — гладко рек Михалко, открыто льстя Александру, — но он не послушал, обида заела...

У Михалки была в том своя выгода. Он давно зарился на место посадника и теперь решил подлить масла в огонь, дабы, использовав вражду между Ананием и великим князем, при помощи последнего исхлопотать себе начальственное место. И рассчитал столь тонко, что не ошибся.

Через день владимирская дружина стояла у новгородских ворот. Шешуня передал им требование князя: выдать Анания как зачинщика всей смуты, иначе князь приступом возьмёт город и не пощадит никого.

Архиепископ Далмат и тысяцкий Клим пришли на переговоры с Александром, взывая к его милосердию и защищая Анания, но князь остался непреклонен.

На вече весь народ встал за Анания, отказавшись его выдавать.

О том сообщили Александру. Новгородцы вооружились, готовые стоять насмерть. Не спешил штурмовать крепостные стены и великий князь. Он сам укреплял их, строил ловушки и хорошо понимал, какие усилия надобно затратить, чтобы преодолеть их и войти в город. Волновались и новгородцы, хорошо зная упорный нрав князя и его хитрый ум. Уж если чего герой Невский задумал, то исполнит и своего добьётся. Ананий несколько раз порывался покинуть город, чтобы сдаться князю, но стражники его не выпустили.

Три дня и три ночи град и осадившие его ратники томились в молчаливом ожидании. Сам Ярослав, едва узнав, что старший брат спешит с дружиной на Новгород, улизнул обратно в Псков, не желая обнажать против него свой меч. Трое суток город не спал, ожидая штурма и беспощадной мести князя. Ананий извёлся, понимая, что из-за него прольётся много крови, не раз пожалел, что затеял эту перемену с князьями.

Александр придумал, как проникнуть в Новгород: одна часть стены стояла на песчаном грунте, и можно было легко устроить подкоп. Но, выстроив дружину и взглянув в настороженные, задумчивые глаза ратников, он опечалился. Дружинники воевать не хотели. И с таким настроением они дай-ка потерпят ещё поражение. Вот уж хлебнёт он позора!

— Сходи к новгородцам, — проговорил Шешуне на четвёртый день князь. — Скажи, что я сохраню жизнь Ананию, если новгородцы изберут себе другого посадника.

Шешуня уже от себя добавил, что князь хотел бы видеть посадником Михалку. Бояре, напуганные тем, что Александр сядет в долгую осаду, перекроет все торговые пути, измором заставит их подчиниться, согласились и на это, а Ананий с радостью отказался от посадской шапки.

Возвратив на трон Василия, Александр поспешил домой, ибо жена благополучно разродилась дочерью, которую князь назвал Евдокией. Он ожидал сына и даже расстроился.

— Я ещё рожу тебе сына, — прижимая его руку к своей щеке, прошептала она. — И он будет достоин тебя.

— Да, всё так и будет!

Её большие, с затаённой душевной тоской глаза, её нежность точно облаком накрывали князя, и он даже забросил охоту, проводя иногда по целому дню с женой, чего раньше никогда не наблюдалось.

— Меня будто пришили к бабьему подолу! — усмехаясь, удивлялся он сам себе. — Вот уж оказия, так оказия!

Но не прошло и трёх месяцев, как из Новгорода прискакал встревоженный гонец. Шведы, финны и немцы вторглись в пределы новгородские, но сжигать и сметать грады да поселения не стали, а начали строить на берегах Нарвы свою крепость, словно бросая русичам вызов. Александр, вспомнив о брате Андрее, поступившем на службу к Биргеру, помчался в Новгород, взяв с собой и митрополита Кирилла. Шведов наверняка подбил Андрей, и великому князю не терпелось с ним свидеться в честном бою, дабы тот не позорил их род.