Олег Игнатьев - Ключи от Стамбула

— Во всяком случае, — сказал Николай Павлович, — Порте придётся уступить в счёт контрибуции шесть лучших броненосцев. Мы не допустим, чтобы Англия вооружилась за наш счёт.

Савфет-паша пришёл в ужас от его ультимативного тона и замахал руками.

— Я не могу решить этот вопрос без дополнительных инструкций.

Порта не соглашалась и на то, чтобы очистить Батум.

— Что нас ждёт? — спрашивал великий князь Игнатьева, как будто он был записным провидцем. — Новая война?

— По крайней мере, нескончаемые споры о границах Болгарского княжества, торговля о концессии и контрибуции. Турки оспаривают даже те пункты, на которые соглашались при перемирии. Когда я указал на это Савфету-паше, тот вполне откровенно ответил: «Тогда было другое положение, тогда мы подписали бы всё, что вам угодно. Ну, а теперь ещё поговорим: обстоятельства уже не те». При этом он не прятал от меня своей ухмылки. — Николай Павлович выходил из себя. — Теперь вы видите, ваше высочество, кому вы поверили на слово! Да турки ничего не понимают, кроме силы! Пока не дашь им по башке, они даже не глянут в вашу сторону. Вы для них вздор, пустое место. Да! А на будущее помните: кто не разобьёт врага наголову, тот потеряет свою.

Игнатьев понимал, что на ход переговоров и неуступчивость Савфета-паши влияло не турецкое правительство, а броненосный флот её величества с одной стороны, а с другой — близость созыва европейской конференции.

Между Александром II, Абдул-Хамидом и королевой Викторией возобновился обмен телеграммами.

Узнав о том, что султан попал под влияние верховного везира Ахмет-Вефика, который опирался на поддержку Англии и был вдохновляем британским послом, Николай Павлович срочно отправил Михаила Константиновича Ону в Константинополь.

— Поговорите с Сервер-пашой, может быть, он прояснит ситуацию. Всё же он министр иностранных дел.

Сервер-паша не принял Ону, подал в отставку из-за разногласий с английским послом.

Добившись смены Сервер-паши, Лайярд упрочил своё положение и с удвоенной энергией повёл атаку на русско-турецкие переговоры, стараясь затянуть и, по возможности, сорвать их, но Игнатьев успел к тому времени сообщить канцлеру, что Савфет-паша подписал редакцию всего того, что касалось Болгарского княжества. Итак, седьмого февраля, в понедельник, первый и главный вопрос был решён. Болгары получали автономию. Подписал Савфет-паша и уступку Карса, Баязета и Батума, равно, как и условия, определяющие границы Черногории, чтобы на следующий день отказаться от всего этого.

— Объясните причину, — потребовал Николай Павлович, чувствуя, что оказывается в дурацком положении после отправленной им телеграммы Горчакову.

— Пожалуйста, — развязно ответил Савфет, верный заветам восточной дипломатии: согласиться и тут же отвергнуть, — вчера я был утомлён шестичасовым заседанием до потери сознания, а сегодня очувствовался и передумал. — Он снова не скрывал своей ухмылки. Точно также он мог подписать мир, а затем от него отказаться. Что делать? Возобновлять войну? Но тогда вмешаются и Англия, и Австрия, тем более, что броненосный флот её величества ждёт, не дождётся командного возгласа: — К бою!

Что будет дальше, одному Богу известно.

«Хорош клинок, да рукояти нет», — критически осмыслил положение русского войска Игнатьев.

Чтобы затянуть переговоры, султан отправил Намыка-пашу своим послом к Александру II.

— Намыка надо задержать в Одессе! — сказал Игнатьев великому князю и посоветовал дать телеграмму царю, чтоб он не принимал турецкого посла.

Ему, как никому, было понятно, что Порта заручилась поддержкой Британии. А наша армия, оторванная от тыловых частей, оказалась в тяжелейшем положении. Она была похожа на увечного солдата, в чьих заскорузлых от крови бинтах нахально шевелилась вошь.

Страшное дело!

Александр II экстренно телеграфировал султану: «Как только Савфет-паша окончит переговоры с графом Игнатьевым на принятых вашим величеством ещё до заключения перемирия основаниях и по утверждении результата этих переговоров санкциею вашего величества — от вас будет зависеть отправить ко мне, через Одессу, особого посла. До тех пор оно было бы бесцельно. Что касается до временного вступления в Константинополь части моих войск, то оно не может быть ни отменено, ни отсрочено, в виду того, что английская эскадра осталась в Мраморном море, а не удалилась за Дарданеллы. Я одобряю соглашение, предложенное моим братом по этому вопросу».