Олег Игнатьев - Ключи от Стамбула

— Такие исторические моменты крайне редки и никогда не повторяются: их надо хватать на лету, — говорил генерал-лейтенант Обручев главнокомандующему, вдохновляя его на поход. (Войска шли уже с голыми ружьями, лишь бы не дать туркам опомниться). — Если османы отдали без серьёзного боя хорошо укреплённый и вооружённый Андрианополь, то Стамбул они и подавно сдадут.

Десятого января, явившись к государю императору по вызову дежурного фельдъегеря, Игнатьев получил приказ отправиться за Балканы через Бухарест, где должен был вручить князю Карлу Румынскому письмо Александра II с извещением о предстоящем воссоединении с Россией части Бессарабии, отобранной в тысяча восемьсот пятьдесят шестом году парижским трактатом.

Николай Павлович пришёл в ужас при мысли, что это побочное поручение замедлит его прибытие в армию, так как теперь был дорог каждый час.

Государь успокоил его.

— Не терзайся мнимым опозданием. Я чувствую, что всё устроится, как нельзя лучше.

Он пожелал Игнатьеву счастливого пути и крепко пожал руку.

Двенадцатого января в восемь часов утра Александр II отправил брату Николаю Николаевичу телеграмму следующего содержания: «Изложенные в трёх твоих шифрованных телеграммах десятого января соображения относительно дальнейшего наступления на Константинополь я одобряю. Движение войск отнюдь не должно быть останавливаемо до официального соглашения об основаниях мира и условиях перемирия, — и далее следовало: — Предлагаю тебе руководствоваться следующими указаниями:

По первому. В случае вступления иностранных флотов в Босфор, войти в дружественные соглашения с начальниками эскадр относительно водворения общими силами порядка в городе. Надеюсь, — писал государь, теряя из виду враждебность английской эскадры, — что присутствие судов других государств позволит без ссоры занять Константинополь одновременно всеми отрядами соперничающих на Балканском полуострове держав.

По второму. В случае иностранного десанта в Константинополе избегать всяческих столкновений с ними, оставив наши войска под стенами города.

По третьему. Если сами жители Константинополя и представители других держав будут просить о водворении в городе порядка и охранения спокойствия, констатировать этот факт и ввести наши войска.

Наконец, по четвёртому. Ни в каком случае не отступать от сделанного нами заявления, что мы не намерены действовать на Галлиполи. Англия, со своей стороны, обещала нам ничто не предпринимать для занятия Галлипольского полуострова. В виду приближения твоего к Царьграду, я признал нужным отменить прежнее распоряжение о съезде уполномоченных в Одессе и вместо того приказал генерал — адъютанту графу Игнатьеву немедленно отправиться в Андрианополь для ведения совместно с Нелидовым предварительных переговоров о мире при главной квартире. Александр».

Последовавшие события показали, что, если бы движение отряда Гурко на Галлиполи не было остановлено, английская эскадра никогда не решилась бы войти в Мраморное море, опасаясь русских мин в проливе, а британский посол Лайярд не приобрёл бы преобладающего влияния на Порту. Не действуй Александр II в ущерб собственным интересам, султан выполнил бы все требования России безоговорочно.

Готовясь к отъезду, Николай Павлович сказал за ужином отцу: — Мы в окружении шакалов, и чем ближе мы к Царьграду, тем их больше и вой их сильнее.

— Дождалась сучка помощи: сама лежит, а щенята лают, — сказал о Порте Павел Николаевич.

Тринадцатого января, попрощавшись с родителями и отправив телеграмму жене, Игнатьев выехал из Петербурга. Весь день мела метель, а к ночи поднялась пурга. Железный путь был занесён снегами так, что поезд пробивался до границы пять суток, и лишь утром девятнадцатого января прибыл в Бухарест. И все эти пять суток Николай Павлович думал об одном: «Только бы великий князь занял Галлиполи! Только бы успел! Это единственный шанс не допустить англичан до активного вмешательства в наши дела. Нельзя пропускать их через Дарданеллы, это главное. Конечно, у нас нет не только черноморского флота, но и осадных орудий, оставшихся в районе Плевны, но, ни англичане, ни турки об этом не знают. Следовательно, — убеждал он мысленно главнокомандующего, а заодно и себя, — стоит нашим войскам занять Галлиполи, как англичане призадумаются и опешат. А их заминка — наша удача. Дальше видно будет, что загадывать! Будущее всегда темно. Возможно, что в Стамбуле произойдёт революция, верх одержат «младотурки», и тогда европейцам поневоле придётся решать эту проблему. Как залог успеха, надо иметь в своих руках два стратегических пункта: Стамбул и Галлиполи. Поворотный момент наступил. Или теперь, или никогда! Россия станет мировой державой! А промедлит, выпустит из рук свой исторический шанс — покатится русский народ в ту яму, которую копают либералы. Такие упущения даром не проходят».