Юлия Андреева - Святы и прокляты

В девятнадцать лет он такие документы наподписывал, что император призадумался, а не подменили ли ему наследника! А что тут ещё подумаешь, когда король Германии, будучи в трезвом рассудке и доброй памяти, не в плену, не под угрозой смерти вдруг добровольно отказался от права возведения крепостей и любых других оборонительных сооружений, пообещал, что не будет строить новых городов, устраивать новые монетные дворы? Согласился частично уступить королевскую власть, мол, пусть каждый на своём лене делает, что пожелает, а потом ещё и одарил князей исконным королевским правом неприкосновенности!

— Мне кажется, всегда так было, — лениво потянулся в своём кресле Рудольфио. — Князья у себя дома вершили суды. А чего бы им и не вершить? У кого земля, того и законы. И всё на этой самой земле обязаны им подчиняться... Всё забываю спросить, Фогельвейде, а как вы потеряли руку и глаз?

— Насчёт глаза не знаю, а руку... Правая рука — должно быть, курей воровал, — глумливо ухмыляясь, предположил оруженосец.

— Во всяком случае, меня не клеймили как скотину. — Вальтер фон дер Фогельвейде брезгливо поёжился. — То, что вы говорите, любезный крестоносец, — он обернулся в сторону Рудольфио, — возможно, и правильно для местности, где каждый сам за себя. Но в империи Фридриха на всех существовал единый закон. И Германия — часть империи. Дозволь там каждому придумывать собственные законы, это разорвёт империю.

У Генриха же князья получили полную власть над городами, тесня епископов. Те бросились жаловаться Папе. Папа, понятное дело, отреагировал обычным для себя способом — принялся отлучать от церкви ослушников. На города, где они правили, накладывался интердикт. Церкви закрылись, улицы начали заполняться гробами с гниющими в них покойниками, которых запрещалось хоронить. Начали вспыхивать эпидемии.

Понимая весь ужас происходящего, князья бросились за подмогой к императору, прося его поручиться за их благонадёжность перед Римом. Но не было среди них главного виновника происходящего — попустившего беззаконие короля Генриха. Испугавшись отцовского гнева, король предпочёл отсиживаться подле юбки своей супруги Маргариты Австрийской [98], которую люто ненавидел, мечтая развестись и жениться на любимой с детства Агнесс Богемской [99].

Я видел несчастную Агнесс перед тем, как её отец, выполняя приказ императора, заставил своё дитя принять постриг в одном из монастырей. Бедный Генрих! Его горе не знало границ. Ведь он надеялся, что государь отблагодарит его за разоблачение баварского заговора, позволив развестись с опостылевшей супругой и жениться на прекрасной Агнесс. А теперь всё оказалось потеряно.

Здесь я, наверное, проясню ещё относительно женитьбы Генриха, чтобы всё было понятно. Генрих любил Агнесс, хотя и прекрасно знал, что отец приготовил для него другую невесту. В свою очередь, герцог Баварский и король Богемии желали, чтобы император породнился с богемским королевским домом, что устроило бы и их и продолжающего надеяться на лучшее Генриха. В то же время Энгельберт — опекун Генриха — предложил женить своего короля на невесте, о которой дом Штауфенов мог только мечтать: на английской принцессе Изабелле. Тем не менее после совета с герцогом Леопольдом Фридрих объявляет, что его сын женится на Маргарите Австрийской, и только на ней. Не страшно, что невеста намного старше жениха, у Фридриха была точно такая же ситуация, и он нашёл её для себя идеальной!

Но если Фридрих знал, что в четырнадцать его гарантированно освободят из-под опеки Иннокентия, то для Генриха в четырнадцать ничего не заканчивалось, ему готовили не трон короля, а трон выполняющего приказы наместника. Рядом с ним оставался регент Энгельберт, а в будущем его место норовила занять властная Маргарита. Таким образом юный король просто переходил из-под одной опеки под другую. Никакой самостоятельности, никакой собственной воли!

Жаль юного короля. Но и императору не позавидуешь, он как раз тогда воевал с ломбардскими городами, и ему до зарезу были нужны австрийские войны. Фридриху пришлось обращаться за помощью в Рим, последовали новые унизительные для него уступки. Что же до прекрасной Изабеллы Английской, Фридрих не забыл о ней, но об этом после.

Я хотел бы немного вернуться назад, за несколько месяцев до того, как Генрих раскрыл заговор и захватил Оттона Баварского, мечтающего сесть на престол Германии. Дело в том, что до этого самого Оттона в Баварии правил герцог Людвиг I, заколотый наёмным убийцей из ассасинов. Заказчик убийства до сих пор не найден. Я прошу вас, Константин, это не для летописи. Хотя поскольку история до сих пор ещё не забылась, её можно упомянуть как слух.