Саймон Скэрроу - День цезарей

Он устремился впереди строя по дороге, каменея сердцем от упущенной возможности спасти своего сына; но внимание необходимо было сосредоточить на предстоящей схватке. Хорошо, если враг вплоть до подхода будет принимать преторианцев за своих. Этот сюрприз сможет сломить легионерам волю и освободит сомкнувшемуся отряду гвардейцев путь на виллу. Бежать под уклон в полной экипировке было не так-то просто, но темп подстегивали нарастающие по громкости крики и звон клинков. У обочины Катон заприметил поперечный гребень центуриона и, отклонившись, взял курс на него, чтобы с ходу лишить врагов командира. На стук калиг из заднего ряда обернулось несколько человек, а центурион торжествующе возгласил:

– Вот они! Наши, идут! Сейчас, ребята, мы этих погоним!

В последнюю секунду на приближении Катон выкрикнул:

– За Нерона! За Рим!

Гвардейцы подхватили клич и изготовили копья, расходясь на бегу веером. В это время Катон, держа меч параллельно земле, бежал на центуриона. В слабом свете было видно, как при виде невесть откуда взявшихся преторианцев у него отвисла челюсть. В эту секунду Катон ударил его щитом, вышибив из груди воздух. В следующее мгновение он мечом ткнул центуриона в грудь; удару помешала кольчуга, и рана получилась поверхностной. Вместе с тем от удара центурион потерял равновесие, запрокинулся на спину одного из своих солдат и полетел навзничь. Катон без жалости рубанул его по шее, перешибив позвонки. Центурион вскинул руки и замер без движения.

По обе стороны от Катона орудовали копьями преторианцы, вонзая их в незащищенные спины, и натиском щитов прокладывали себе дорогу навстречу людям Макрона. Уже в первые минуты легионерам был нанесен существенный урон. Сейчас они пытались развернуться, но из-за громоздкости щитов неизбежно сталкивались и сбивали друг друга; многие падали под безошибочными ударами копий.

– Бей всех! Смерть изменникам! – кричал Катон.

Было слышно, как клич с той стороны подхватывают люди Макрона, с удвоенной силой возобновляя свой натиск. То здесь, то там стали выходить из боя первые легионеры, ломая построение и скрываясь в кустистой поросли на обочинах. Их страх моментально передавался товарищам, и боевой порядок распадался: каждый теперь искал способ укрыться от смертоносных наконечников, норовящих вонзиться спереди или сзади. Более храбрые или те, кто вошел в раж, еще продолжали биться, но их число быстро убывало под обоюдным натиском окрыленных преторианцев. Другие, предпочитая сдаться, бросали мечи и щиты, но тоже гибли под беспощадными ударами.

– Катон!

Навстречу префекту, сияя от восторга, спешил Макрон.

– Вот это удача, друг мой! Негодяи порскают, как кролики!

Несколько гвардейцев и в самом деле увлеченно гонялись за безоружными легионерами. Надо было срочно восстанавливать порядок.

– Преторианцы, ко мне! Стройся! Ко мне, язви вас!

О быстрых мерах сообразил и Макрон, и они вдвоем спешно принялись строить оставшихся на дороге, рядом с нагромождением из тел и разбросанной оснастки. Людей оставалось не более полусотни; хорошо, если хватит на последнюю попытку. Одну-единственную, чтобы спасти Рим от раздирания двумя родовитыми недорослями, грызущимися за императорский венец.

– Вперед! – скомандовал Катон.

Бок о бок с Макроном он припустил вверх по дороге, мимо кипарисов и к проходу на виллу. Снизу к ее величавым стенам вели ступени лестницы. От долгого карабканья по кручам конечности сводило до жжения. Одолевая последние ступени перед пандусом, заводящим на внутренний двор, со смотровой башни на углу префект расслышал тревожный возглас. Оттуда на бухту смотрели несколько человек, из которых один сейчас указывал прямиком на них. В небе успело развиднеться настолько, что Катон безошибочно разглядел того наблюдателя.

Трибун Крист.

Послышались крики, и наружу из арки, преграждая путь, высыпал отряд легионеров числом в полманипулы. Смыкая дистанцию, Катон приподнял щит и слегка пригнул за ним голову. О еще одном броске не было и речи – тем более вверх по склону, с измотанными людьми. А потому гвардейцы замедлили ход и на сближение пошли шагом, будто в тренировочный бой на плацу. Катон выбрал себе крайнего в строю легионера и сделал щитом обманный выпад, а сам ударил по дуге мечом. Противник был не из новичков и разгадал уловку. Удар он парировал и двинул щитом так, что прибил префекта к стене сбоку пандуса. От удара у Катона пресеклось дыхание, а сам он едва успел уклониться от легионерского меча, чиркнувшего по камню так, что высек снопик искр. Тут между префектом и неприятелем вклинился кто-то из преторианцев, сшибившись с ним щитами. К тому времени как префект поднялся на ноги, гвардейцы успели вдавить неприятеля обратно под арку. Из внутренних помещений наружу стремглав выбегали солдаты; замкнутое пространство двора огласилось стуком и ломчатым звоном боя, распавшегося на сумятицу единоборств. Кое-как отдышавшись, Катон поднял щит и стал в обход пробираться ко входу в вестибулум. По всей видимости, там и должны были находиться главные заговорщики – вблизи смотровой башни, на которой они еще недавно топтались.