Александр Красницкий - Русичи

Ни один голос не отозвался на этот вопрос; очевидно, все были уверены, что смерть Ярополка не обошлась без участия Владимира.

Горькая улыбка заиграла на губах князя.

— Ой ли, вижу я, — так же звучно проговорил он, — что нет мне веры! Все молчат, никто ответить мне не хочет, так пусть же тогда сам народ меня казнит. Отдаюсь во власть его. Пусть умру я, если думают киевляне, что повинен я в вероломстве. Но пусть только скажет мне народ, что не верит он моей клятве.

— Я, Владимир, верю тебе и без клятвы твоей, — вдруг выдвинулся Зыбата, — Богу Невидомому, христианскому служу я и знаю, что не попустил бы Он клясться Своим именем, если бы была на тебе кровь брата твоего. Эй, народ киевский! Неповинен в злодеянии Владимир князь, так же неповинен, как Ярополк не был повинен в крови Олега Древлянского. Убил его Свенельд за Люта, сына своего, а укор за кровь без вины на Ярополка пал. То же и с Владимиром теперь. Неповинен он, а ежели умереть тут ему суждено, так я и умру вместе с ним.

— Спасибо, Зыбатушка, — тихо проговорил князь.

Он хотел ещё что-то сказать смелому христианину, но вдруг около него, словно шум морского прибоя, загудели голоса:

— Неповинен князь Владимир, неповинен в Ярополковой смерти! Другие тут руки поработали. Хотим его князем своим! Хотим его князем над нами! Никого другого, кроме тебя, не желаем! Красное Солнышко, в Ярополковой гибели не виним тебя! Привет тебе, стольный князь Киевский!

Собиравшаяся буря рассеялась; снова засияло солнце любви, и Владимир понял, что с этого мгновения он становится в Приднепровье, а пожалуй, и во всей Руси, большим владыкой, чем и отец его, Святослав, и славный киевский князь Вещий Олег.

— Спасибо тебе, народ мой! — крикнул он, нашедши мгновение, когда крики несколько смолкли. — Спасибо тебе! Обещаю тебе, что по княжьей правде своей разберу я, кто виновен в Ярополковой смерти, и покараю вероломцев. Ты же, Зыбата, и ты, Варяжко, идите в хоромы мои. Ты, Варяжко, верный был слуга моему злосчастному брату, и ради памяти его дам я тебе мои великокняжеские милости. Но теперь хочу я поклониться телу Ярополка, хочу плакать близ него, вспоминая детство наше. А потом суд мой праведный.

Он тронул коня.

А кругом к нему жались народные массы, и всё громче и громче нёсся клич:

— Солнышко, солнышко наше красное, Владимир свет Святославович!

Пергамент — тонкая выделанная кожа, которая использовалась в древности вместо бумаги.

Гепард, охотничий зверь, который славится быстротой и бесстрашием.

964 по современному летоисчислению.

Перун — древнерусский бог грома и молнии, главный из языческих богов.

Волжская Болгария — государство на Средней Волге, существовавшее в Х — первой половине XIII вв.

Тур — древний бык с длинными, загнутыми вперед рогами; из рогов тура изготовляли дальнобойные воинские луки.

Гривна — шейный обруч из серебра, служивший украшением; гривнами называли в Древней Руси также слитки серебра, заменявшие деньги.

Вира — штраф за убийство, который платили серебряными гривнами; если убийцу не находили, то община, на земле которой произошло убийство, сообща платила князю дикую виру.

Перестрел — древнерусская мера длины, равная полёту стрелы (примерно 100 шагов).

От дыма — то есть от каждого двора, где был очаг.

Закатная сторона — запад.

Побратим — названый брат.

Полуденная сторона — юг.

Тадун — сборщик дани.

Земля варягов — Скандинавия.

Студёное море — Северный Ледовитый океан.

Царьград (Константинополь) — столица Византийской империи.

Кормчий — рулевой у кормового весла, старший на судне.

Кара-хазары — чёрные хазары.

Тризна — поминальный пир.

Аргамак — старинное название породистых верховых лошадей, которых разводили в Средней Азии и на Кавказе.

Сурожское море — Азовское море.

Босфор Киммерийский — Керченский пролив.

Фема — провинция Византийской империи.

Таврика — Крым.

Катапульта — механизм, предназначенный для метания камней или горшков с горючей смесью в осажденную крепость.