Виктор Квашин - Последняя крепость империи

— Простите, господин командир крепости!

— Повесить в разных частях города за ноги, животы вспороть аккуратно, чтобы мучились долго. Помощника кузнеца — напротив мастерских. Солдата — в гарнизонном городе. Остальных — среди поселенских кварталов. И повыше, чтобы видно было! Выполнять!

Бежать не перестали. Но чувство мести честных людей было удовлетворено. И это хорошо.

Для обороны Сиантоли объявил набор добровольцев среди населения. Набралось немного, сто двадцать человек. Отдал их сотнику Узами. Приказал тренировать и держать в резерве.

Прибежал посыльный:

— Господина командира крепости просит на переговоры монгольский посланник. К южным воротам.

Сиантоли подтянулся: «Начинается!» Потребовал парадный халат, нацепил кроме двух своих пайцз ещё бирку, которую получил от Саритая — она на монгольском — пусть боятся. Поехал к южным воротам.

— Пропустите посланника.

Ворота отворили на ширину лошади. Въехал плосколицый в чине сотника, сразу подъехал к Сиантоли. Телохранитель и охранный десяток преградили ему путь.

— Я помню тебя, Сиантоли, — сказал посланник по-монгольски. — Ты был командиром седьмого десятка в сотне Жаргала, верно? Я в той же сотне во втором десятке служил. Урахай помнишь?

— И что?

— Я от Жаргала приехал, он тебя к себе зовёт. Говорит, вкусным кумысом угостит.

— Ты что, смеёшься? Хочешь, чтобы я отправил тебя назад по частям?

— Зачем злишься? Я честно говорю. Жаргал сам меня послал.

— Я тебе не верю. Иди. Откройте ему ворота!

Посланник выехал, завертелся на лошади.

— Эй, Сиантоли, зря не веришь, я правду сказал!

— Пока сам Жаргала не увижу, не поверю. Езжай, пока у солдат тетива не сорвалась.

Через полчаса закричали:

— Едут! Монголы едут к южным воротам.

Сиантоли поднялся на воротную башню. Его в таком одеянии сразу заметили остроглазые монголы.

— Эй, Драчун! Давай поговорим! Скажи, пусть луки опустят.

— Жаргал! А я не поверил твоему посланцу. Ну, езжай один, никто не посмеет стрелять. Слово!

— Твоему слову верю.

Жаргал сказал что-то своим и поскакал вперёд лишь с двумя охранниками. Ох, как роскошно смотрелся его наряд, особенно блестящий нагрудник и серебрёный шлем! Подъехал лихо к самым воротам.

— Привет, Драчун! Рад тебя видеть! Смотри, как духи нас ведут — стремя в стремя! Как это, а? Меня назначили взять город, которым командуешь ты! Так бывает?

— Выходит, бывает. Заходи, гостем будешь.

— Ай, слушай, что я буду у тебя в городе делать? Твои запасы переводить, а вдруг не хватит? Поехали ко мне. Видишь, там у моего гера уже барашка жарят. Как раз поспеем. Кумыс — как ты любишь. Поехали. Просто посидим, поболтаем о жизни, как раньше. К вечеру вернёшься живым и здоровым. Слово!

— Твоему слову верю, — сказал Сиантоли и двинулся к воротам.

— Господин командир, не надо! Пожалуйста, они обманут, — запричитал главный строитель.

Сиантоли оглянулся и увидел, что все присутствующие смотрят на него с недоумением и страхом. Ну уж теперь отступать было точно нельзя.

— Открыть ворота! Вернусь до захода солнца.

Барашек был восхитительный! Сиантоли и не помнил, когда последний раз такого ел. Умеют плосколицые! И кумыс!

— Помню, как плевался, когда первый раз кумыс попробовал. А с вами пристрастился, теперь лучшего вина и не знаю.

— Ай, Драчун, оставайся. До конца жизни буду поить!

— Ты, может, и будешь, да твой хан велит голову отделить. Вы же нас ненавидите.

— Не обижайся, Сиантоли, вы сами виноваты. Ну, может не вы, так ваш император. Но нашим отцам вы головы рубили. Теперь наоборот.

— Нет уж, такого жестокого народа как вы, монголы, ещё не было на свете. В вас нет никакой жалости, — Сиантоли завёлся от выпитого: «Будь что будет. Ещё неизвестно, выпустят они меня или придушат тут. Хоть выскажу, что думаю». — Ни один зверь не поступает как вы.

— Не вижу большой разницы между монголами и чжурчжэнями. Разве вы не выбивали каждые три года всех монгольских, татарских, кероитских мужчин только ради того, чтобы нас было мало? Ты-то это хорошо помнишь! Я тоже не забыл, монголы добро помнят!

— Мы лишь сокращали, но вы убиваете всех, даже стариков и младенцев, вы совсем лишаете чжурчжэней возможности быть на Земле?

— Да, это так, — Жаргал показал, чтобы налили в чаши. — Мы выполняем волю Великого хана, и большинство из нас считает, что это справедливо.

— Какая же справедливость в полном истреблении целого народа? Вы просто потеряли разум в своей бесконечной войне. Если вы истребите все иные, кроме монголов народы, вы думаете, сможете остановиться? Нет, вы будете убивать друг друга, пока не останется один последний монгол. Только он, наверно и поймёт, что вы наделали, но будет уже поздно.