Виктор Квашин - Последняя крепость империи

Он подошёл к бумажным дверям, приосанился, вздохнул, будто приготовился к схватке, и вошёл. В полумраке его встретили две служанки, с улыбками попросили снять шапку, оружие и верхний тёплый халат. Проводили в следующее помещение, усадили на низкий тёплый кан, покрытый красным шёлковым покрывалом. Почти сразу вошла она. Сиантоли сразу понял, что это именно та особа. Её одежды, её походка, с которой она приближалась, её лицо с выражением именно таким, которого хотелось Сиантоли. Она села напротив, налила ему чай в маленькую чашку. Он удивился, считал, что тут более уместно крепкое вино, но сопротивляться не стал. Чай подействовал именно так, как хотелось телу. Хозяйка прикоснулась к его руке, попросила расстегнуть пояс.

— Как тебя зовут — спросил Сиантоли.

— Зови меня Лэптэ 60 60 Лэптэ — Пушистая. , — ответила она таким голосом, что от него у Сиантоли сами собой закрылись глаза.

Дальше было как во сне. Лэптэ — ей удивительно шло это имя — что-то шептала, напевала, и делала с его телом невероятно приятное, какого никогда никто не делал, и о каком он даже не слышал в рассказах самых бывалых любителей женских ласк. В конце он кажется, потерял сознание или заснул. А когда очнулся, она сидела напротив уже одетая, улыбалась самой замечательной на свете улыбкой и наливала ему в маленькую чашку свежий чай. Этот чай бодрил, после него хотелось идти воевать.

— Я хочу приходить к тебе часто, — сказал Сиантоли.

— Я буду рада тебе в третий день каждой четверти луны в это время. Хорошо?

— Я хочу каждый день.

— Каждый день нельзя.

— Почему?

— Это секрет. У тебя же есть секреты, которые ты мне не расскажешь? Приходи через четверть луны.

Отныне время пошло веселее. У Сиантоли появилось чёткое правило — каждый седьмой день после окончания боевых упражнений ехать к Лэптэ. В сопровождение он всегда брал разных бойцов и всегда давал им по нескольку денег, чтобы купили себе угощение. А для верного оруженосца попросил у Лэптэ на время свиданий служанку. Иктэ был доволен!

Весной военный советник командующего был озабочен организацией временного лагеря для остановки правительственной армии, идущей «наказать злодея». Подлый предатель Елюй Люгэ торжественно взошёл на престол нового киданьского «государства» и даже имел наглость объявить свою эру правления. Армия ожидалась в шестьдесят тысяч и забот в связи с этим было много. Особую сотню тоже задействовали — отправили в разведку с задачей выяснить расположение главных сил киданей.

На своих штатных лошадях сотня прошла по прошлогоднему пути в два раза быстрее. Легко сбивая заставы, совсем без потерь доскакали до самого Гирина, неплотно блокированного разрозненными отрядами киданей. В Гирине было спокойно, начальник обороны крепости был уверен в неприступности стен, запасов у них было достаточно, а попыток штурма пока не было. Он поделился с посланцем командующего своими разведданными, которые Сиантоли проверил марш-броском в направлении главных сил противника. В указанном месте они встретили скопление всадников и пехоты кадровых войск, у пленённых уточнили расположение и, не нарываясь на неприятности, на предельной скорости уехали восвояси.

За чёткие сведения и проведённую без потерь операцию командир особой сотни был «обласкан» десятью связками монет.

С этой разведкой Сиантоли пропустил целых три свидания со своей Пушистой. Он желал наверстать. Немедленно и в полном объёме!

— Не стоит нарушать заведённые не нами правила, — деликатно заметил Иктэ.

— Да брось, мой Пушистик мне всегда рад. Едем. Едем без разговоров!

Сиантоли спешил. Он был полон боевой энергии, не израсходованной в сражении. Она всегда внимательна, конечно заметит, что он с войны, он заработал женскую ласку! Сиантоли не позволил слуге войти первым.

— Сегодня Пушистику будет неожиданный подарок!

Он вошёл в первое помещение, отодвинул обеими руками милых служанок и распахнул двери…

Совершенно голая Пушистая сидела верхом на старом жирном ханьце, его безобразный живот раскачивался, он тоненько хрюкал. Рука Сиантоли непроизвольно легла на рукоять палаша. Пушистая спрыгнула с борова и отскочила в дальний угол, лицо её стало настолько белым, что у Сиантоли промелькнуло, что она никогда с ним так лицо не белила, но сразу понял, что это от испуга. Жирный хряк проворно скатился с кана, закрыл голову руками:

— Не убивайте, молю, не убивайте! Я заплачу, я очень богат, я заплачу!