Дмитрий Дмитриев - Русский американец

-- Куда же девались бояре, народ?

-- Все выехали, государь.

-- А Растопчин где?

-- Поехал провожать армию, ваше величество.

-- Но жители остались же в Москве?

-- Все разбежались; осталось очень мало, и те, государь, из страха попрятались.

Адъютанты Наполеона поскакали в Москву за другой депутацией, более приличной и почетной, но вернулись ни с чем: подходящих людей они не нашли. Поэтому Наполеону пришлось, не дождавшись депутации, въехать в опустевшую Москву.

Это событие произошло второго сентября 1812 года, перед вечером.

В это время Иван Кудряш вошел в каморку сторожа Василия и сказал ему:

-- А ведь барина-то проклятые французы под арест посадили. Поспорил он с французским офицером, ну, тот и велел его запереть... Сидит теперь мой барин в своем кабинете безвыходно, а около двери солдат французский с саблей наголо стоит.

-- За наши грехи Господь наказание нам послал.

-- А я спасу барина, спасу.

-- Как ты спасешь, коли его зорко стерегут?

-- Эва, дед, мне не привыкать выручать его из неволи! Я уже надумал... Вино у тебя есть?

-- Имеется... Бутылок пять-шесть наберется...

-- Продай мне его!

-- Зачем продавать? Бери так! К чему мне оно теперь?.. Неужели, парень, ты пить вино будешь?

-- И пить буду, и угощать французов.

-- Это наших лиходеев-то угощать?.. Да ты рехнулся!

-- А ты, дед, смотри, что я стану делать... Смотри да помалкивай.

Через несколько минут Кудряш весело пировал с оставленными стеречь Тольского французами. Пир происходил в одной из комнат дома Смельцова. Солдат, стоявший с саблею у двери кабинета, где находился под арестом Тольский, соблазнился пирушкой своих товарищей, бросил свой сторожевой пост и принял участие в веселье.

Кудряш очень усердно угощал французов, и те скоро запьянели; они стали петь, плясать, обнимать и целовать Кудряша. А тот не переставал им все подливать и подливать вино. Бутылки скоро опустели, и вскоре же французы, мертвецки пьяные, свалились со стульев на пол и громко захрапели.

-- Что, безмозглые, падки вы на даровое угощение? А угостил я вас на славу, и теперь вы в моей власти. Теперь бы вас всех в колодец головой... Да надо прежде барина выпустить... А там я и с вами разделаюсь... -- И, сказав это, Кудряш быстро сломал замок у двери кабинета.

-- Ванька, ты опять меня из неволи на волюшку вольную выпускаешь? -- весело проговорил Тольский, обнимая своего слугу. Рассказывай, как тебе удалось... Где французы?

-- Мертвецки пьяные спят, -- с довольной улыбкой ответил молодой парень. -- Угостил я их вдосталь.

-- Ну и парень же ты... Цены тебе нет!

-- Прикажете, сударь, их в колодец?

-- Нет, Иван, зачем... Сонный что мертвый; хоть они и наши враги, а все же жаль губить их... Если им суждено погибнуть, то пусть не от наших рук. Лучше раздень их донага и их амуницию побросай в колодец... Такая месть для них будет не много лучше смерти...

-- Вот что дело, то дело придумали, сударь, -- довольным голосом проговорил Кудряш и принялся за работу.

Скоро все пятеро французских солдат очутились в костюме Адама. Кудряш побросал в колодец всю их одежду, оставив по приказу Тольского три мундира; в два из них нарядился сам Тольский и его слуга Кудряш, а третий припасли для Василия.

-- Ну, Ванька, в этом наряде теперь нам не страшно будет по Москве щеголять... Время дорого, оставаться здесь нельзя: французский офицер со своими солдатами ежеминутно может вернуться сюда, и тогда нам придется плохо... Прихватим старика -- и айда отсюда, по Москве гулять, -- весело проговорил Тольский и направился в каморку Василия.

Сторож немало удивился, увидев Тольского и Кудряша в мундирах французских солдат.

-- Да к чему это вы надели на себя непотребную одежду да и слугу своего обрядили? -- с легким упреком сказал он.

-- А к тому, чтобы легче было провести французов. В этой одежде они примут нас за своих земляков и, разумеется, не тронут... Мы принесли и для тебя такой же мундир. И ты сойдешь за старого француза...

-- Нет, сударь, этой одежды я не надену...

-- Как не наденешь?.. Надевай, и пойдем с нами. Тебе оставаться здесь опасно...

-- Хоть и опасно, а все же я отсюда и шагу не сделаю... Дом оставлен на мое попечение, и я должен блюсти его, -- решительным голосом произнес старый сторож.

-- Но ведь тебя могут убить... Мы с Ванькой раздели их донага... Хоть теперь они и спят мертвецки пьяные, но когда проснутся, тебе несдобровать.

-- Кто знает, сударь? Может, и им туго придется...

-- Что же ты с ними сделаешь? Их пятеро, а ты один... Лучше пойдем с нами, старина!