Сергей Гуляев - Псы войны

В лесном городке, окруженном легким палисадом, я насчитал около двадцати больших шатров, в которых сразу жило по нескольку семей. Основными занятиями жителей была охота, о чем свидетельствовало большое количество звериных шкурок, развешенных для просушки. А еще меня поразила их страсть к украшениям, сняв лесные одежды, и мужчины и женщины навешивали на себя различные бусы, цепи и пряжки, причем все было сделано с большим мастерством. Точно так же украшалось оружие и предметы охоты. Но больше всего меня удивило то, как эти люди делали свои длинные охотничьи ножи.

Увлеченный рассказом Есигуя, я специально зашел в кузницу, для того чтобы посмотреть, как Динь-Ли изготавливают эти необычные клинки. Хозяин бросил на меня быстрый взгляд и продолжил обработку почти готового лезвия. Мастера как будто совершенно не волновало мое присутствие. Вероятно, такая невозмутимость была присуща всем этим людям. Не видя реальной опасности, они продолжали свою повседневную работу, не высказывая ни малейшего любопытства. Кузнец уже закончил полировать лезвие, но вместо того, чтобы начать устанавливать на нем гарду и рукоять, он стал вновь нагревать его. После того как лезвие достигло определенной температуры, мастер быстро опустил его в глиняный сосуд, в котором находился какой-то раствор. Когда же он вновь вынул лезвие, то вместо полированного зеркала оно стало напоминать черный уголь. Повторив всю процедуру несколько раз, и тщательно осмотрев свою работу, мастер, наконец, собрал вновь изготовленный нож в единое целое.

Покинув кузницу, я еще немного побродил по городку, наблюдая за жизнью этих странных людей, но день уже подходил к концу, и вскоре на землю легли сумерки, так, что я вернулся в лагерь.

Возле костров было тихо. Кто занимался починкой одежды, кто чистил и правил оружие. Громких песен никто не пел, поскольку в эту ночь нужно было отдать дань памяти духам тех, кто погиб в бою. Агура Ангын и Собутэ принесли жертву духам гор и лесов с пожеланиями того, что они будут милостивы к душам их товарищей и примут их в свой мир. Постепенно голоса стали стихать, и через какое-то время все погрузилось в ночную тишину, прерываемую только шумами леса. Вскоре и я провалился в темный омут сна, в котором я видел появляющихся и исчезающих коней, которые были раскрашены как кожаные одежды Динь-Ли. Они неслись по лесу то, исчезая то, появляясь между деревьями, но потом все исчезло, и наступила полная темнота.

Утром, первые лучи солнца, пробившиеся сквозь листву, пробудили бивак. Между деревьями еще клубился легкий туман, но птицы уже проснулись и начали свои песни. Лагерь понемногу оживал. Люди стали собирать вещи, укладывать свое снаряжение и готовить коней. Предстоял еще длинный путь.

— Нужно придушить эту несносную птицу. — Подумал князь Аруда. — Только удалось задремать, как она уже кричит во весь голос, прогоняя остатки сна.

Князь подошел к окну. Небо на востоке окрасилось розовым, потянулись тени. Вернувшись к столу, он бросил шарик в бронзовую чашу, тотчас дверь распахнулось, и на пороге появился безмолвный слуга.

— Налей мне чаю Полашу, да покрепче, хочу прогнать сон. Да брось поленьев в печь, а то совсем холодно.

Слуга удалился, прикрыв за собой двери, а князь вернулся к столу, на котором лежали не разобранные с вечера бумаги. Донесения лазутчиков, переписка чиновников, просьбы горожан, все лежало в одной общей куче.

Монголы подошли к стенам города с первыми морозами, став лагерем под стенами их было не более одного тумена конницы, и в былые времена хватило бы сил изгнать их обратно в северные степи, но не теперь. Основные военные силы были сосредоточены на северной границе, кто же знал, что Сунн и Коре спокойно пропустят степняков через свои границы.

Сил для штурма столицы у монголов не было, они смогли только блокировать город, перекрыв основные пути, но такая тактика была совершенно нелогична, запасов в столице было с избытком, а подземные водохранилища полны. Попыток разрушить водоводные пути монголы не предпринимали.

Советники императора наперебой приписывали себе великие дипломатические способности, стараясь мирным путем снять осаду, но все их предложения монголы либо отвергали, либо оставляли без внимания.

Зато в зале совета ежедневно кипели самые настоящие сражения. Несколько группировок боролись за власть, используя осаду как весомый аргумент для проталкивания своих интересов, однако ни те, ни другие совершенно не могли объяснить, что делают северяне под стенами их города.